Щель (СИ)

Так появилась идея сблизится с Заремой и выяснить, существует ли щель реально или все это сказки не от хорошей жизни. Пёс красочно расписывал, а точнее передавал слова Заремы Людмиле о том, что по другую сторону щели совсем иная жизнь, которая многих исцелит.

- Это сказки, Пёс. Неужели ты веришь…

Пёс был непреклонен в одном. Он свято верил Зареме, которая его вытащила из большого дерьма, по сути спасла ему жизнь. Он был благодарен и верен ей, как преданная собака. Но на самом деле у Люды закрались подозрения совсем иного характера. Зарема была единственной, о ком никто ничего не знал. О каждом жильце коллектора можно было бы отдельный рассказ написать. О скитаниях, о жизни и смерти, о мутации и проблемах. Но о Зареме больше всего знал Пёс. Однако все упиралось в большую благодарность и доверие.

- Я ей верю, – говорил Пёс.

Это было прописано на его морде, которая когда-то была лицом человека. Пёс ни о чем не жалел, и по сути обрел здесь вторую молодость, ведь по человеческим меркам ему было уже далеко за сорок. Однако выглядел он на двадцать пять. Это ли не вечная жизнь?!

- Мы не должны так поступать, Сергей! Оставь ты его в покое уже! Ты мне этой фамилией уже мозоль в мозгу протер… Сергей!

Мира и не подозревала насколько Митрюку уже надоела эта подпольная война всех со всеми. Сложно сказать, жалел ли он, что вступился за салаг и испортил отношение с человеком, с которым теперь работает бок-о-бок, но то, что с Алински у него были большие проблемы – это факт.

Еще один факт состоял в том, что Алински подчинялся Митрюку, потому что его понизили в должности после того, как выяснилось, что именно он курировал вагоны, в которых были беженцы. Такой проступок наказывался понижением в должности, что и произошло. Однако Митрюка не радовало, что этого полицая и его команду расквартировали именно в его части. В итоге за год работы с Алински, он потерял пять человек личного состава, многие просто уходили, другие – переходили «в стан врага», на сторону Алински.

Мира Сошальская была одной ногой замужем за Митрюком. Но она и понятия не имела, что на самом деле ее ждет. Она любила Сергея с очень нежного возраста, они долго встречались еще будучи в России. А теперь, когда она перебралась сюда, в эту богом забытую трясину и помогала Митрюку с руководством, они решили, что нужно узаконить отношения, чтобы получить бессрочную увольнительную отсюда наконец.

По закону Соединенной Польши такую увольнительную можно было получить только если бы Мира забеременела, будучи в браке. Сошальская не желала иметь детей, однако сфальсифицировать подобные данные труда ей бы не составило, тем более, если будущий муж имел такие связи в нужных кругах.

Сергей и Мира мечтали уехать отсюда. И чем сильнее становилось это желание, тем больше Митрюк ругался с личным составом и Алински. Непримиримая вражда рисковала перейти от пустых угроз в конкретные действия, однако Митрюк, ослеплённый желанием сделать все для отъезда из этой дыры, не замечал очень многого.

- Картко! Ты мне нужен! – рявкнул в рацию Митрюк. – Проверь квадрат семь, живо!

- Ты забыл, лейтенант, я уже не работаю на тебя. Так что мне глубоко по барабану какой квадрат проверять.

В рации раздалось шипение и лейтенант Митрюк смачно выругался. Эти салаги не стоили нервов, но память у них явно короткая.

- Гущевский, где тебя черти носят?! Стучаться надо…

Гущевский подтянул все время сваливавшиеся штаны и протянул Митрюку бумажку. Тот схватил ее, впиваясь взглядов в строчки, которые еще больше разозлили его.

- Что значит ты переводишься в отдел комплектации?! Да что тебе позволит, мать твою!?

Гущевский стоял как в рот воды набравши, только облизывал пересохшие губы и сопел. Держать человека, который хочет уйти, веселого мало. Это уже третий случай перевода из его отдела. Чертов Алински, так он весь личный состав разгонит, мать его! Ну, дождется!

Митрюк положил бумажку на стол и поставил свою подпись.

- Ладно, как знаешь.

Когда Гущевский ушел, Митрюк опустился в кресло и закрыл лицо руками. Скорее бы свалить отсюда, чтобы не видеть этих неблагодарных тварей каждый божий день. Тьфу!

Мира много раз ходила в дозор с охранниками и законниками. Ее отец был военный врач, поэтому когда Митрюк позвал ее сюда работать с ним, она согласилась не раздумывая. Возможно, еще и потому, что хотела посмотреть что здесь такое и попробовать свои силы в стрельбе по совершенно живым мишеням. И хотя, как сказали ей другие охранники, мишени здесь не всегда адекватные, но стрелять в них можно и нужно.

Именно так началась карьера Миры Сошальской – снайпера 20 бригады Польского подразделения. Она била мутированных, только щепки летели.

- В седьмом квадрате по линии Больницы замечено скопление мутированных, – сквозь шипение раздался голос Митрюка. – Если кто есть рядом, приказ проверить и продезинфицировать область.

- Давай сообщим братьям Гуменко, – лениво открыл один глаз напарник Миры – Евсенко. – Не охота мне в тот квадрат отсюда пёхать. Так же хорошо сидим…