Щелкунчик и четыре королевства

Клара открыла было рот, чтобы ответить, и тут же закрыла его, не зная, что сказать.

– Так поведай же нам скорее все новости, – продолжала Сахарная Слива. – Мы просто изнываем от любопытства. Как поживает наша королева – наша дорогая Мари?

– Моя мама? – опешила Клара.

Сахарная Слива кивнула:

– Мы по ней так соскучились.

– Я... – пролепетала Клара. – Разве вы не знаете?

Регенты выжидательно смотрели на девочку – они явно пребывали в неведении.

– Моя мама... она умерла, – промолвила Клара.

Регенты так и ахнули.

– Мари умерла?! – захлебнулся словами Боярышник.

Озноб потряс головой; тихо звякнули сосульки:

– Мы скорбим о твоей утрате.

– О нашей утрате, – поправил Боярышник. В уголках его глаз, словно роса, поблёскивали слёзы.

– Тяжкую потерю понесли мы все, милый друг. Но этой юной леди приходится горше всех, – укорил его Озноб.

– Да-да, конечно. – Боярышник тщетно пытался взять себя в руки.

Сахарная Слива, казалось, совсем растерялась: она словно отказывалась поверить услышанному. Взгляд её сделался отрешённым. Вероятно, она заново переживала про себя какое-то давнее воспоминание.

– Уйти из жизни в столь юные годы! – прошептала Сахарная Слива. – О, Клара, она была прекрасной, удивительной, чудесной... она столько для нас значила! А мы с ней даже не попрощались! – По её щеке покатилась блестящая слезинка.

– Простите, – промолвила Клара. Девочка так привыкла к соболезнующему шёпоту, осаждающему её семью со всех сторон, что понятия не имела, как разговаривать с кем-то другим, впервые испытавшим то же горе, что и она сама.

Взгляд Сахарной Сливы вновь сосредоточился на гостье.

– Ты добрая девочка. – Она легонько погладила Клару по щеке. – Утешаешь нас, когда это мы должны утешать тебя.

– Значит, Клара, ты пришла взять нас под свою руку? – с надеждой вопросил Боярышник. – Ты возложишь на чело корону матери?

– Я... нет! – запротестовала Клара. – Я ведь вообще ничего о вас не знала. На самом деле, я здесь оказалась по чистой случайности! Мама оставила мне рождественский подарок. Ларчик в форме яйца. – И Клара извлекла яйцо из сумочки с инструментами.

При виде него глаза Сахарной Сливы изумлённо расширились.

– Можно взглянуть? – спросила она.

И не успела Клара ответить, как регент Королевства Сладостей уже схватила ларчик – бережно и вместе с тем жадно. Красавица повертела его в руках.

– Какая тонкая работа, – прошептала она. – Как это в духе твоей дорогой мамы.

– А потом я каким-то образом оказалась в Четвёртом Королевстве, – продолжала Клара. – Какая-то гадкая мышь со шрамом утащила ключ, отпирающий ларчик, и...

– Ключ! – внезапно воскликнул Боярышник. – Озноб, ты это слышал? Ключ! Ключ! Это ведь тот самый ключ, правда, Сахарная Слива?

Сахарная Слива внимательно осмотрела яйцо со всех сторон. Тронула точёным пальчиком скважину в форме шестилучевой звезды.

– Неужели это и впрямь тот самый ключ?! – с восторгом подхватил Озноб.

Глава 9. Мари

В усадьбе Дроссельмейера лето сменилось осенью, а Мари по-прежнему всякий день отправлялась навстречу приключениям. В Королевстве смены времён года как будто не существовало. Погода всегда стояла идеальная. Тем легче было потерять счёт времени.

После своего открытия с цветами Мари жаждала проверить, какие ещё удивительные вещи она сумеет создать. Но сколько бы девочка ни пыталась, очень скоро выяснилось, что творить по собственной прихоти у неё не получается.

Магия появлялась и исчезала как будто по своему хотению – и ровно тогда, когда девочка меньше всего этого ожидала.

Если Мари отправлялась исследовать новые земли, будучи в особенно авантюрном настроении, то ещё в самом начале её путешествия перед ней, словно приветствуя гостью, ослепительным калейдоскопом красок открывались целые цветущие поля.

А порою, если Мари одолевали печальные мысли или воспоминания, например о родителях, или она досадовала на неудавшийся проект, – небо затягивалось облаками и падала капля-другая дождя.

А вот если она пыталась заставить случиться какие-либо события или усилием воли вызвать что-нибудь из небытия – магия не срабатывала.

Дома разные деловые начинания постепенно завладевали вниманием Дроссельмейера, и он уже не наведывался в Королевство вместе с Мари так часто, как прежде. Изобретательство требовало сосредоточенности; Дроссельмейер осознал, что все его мысли поглощает работа. Так что Мари теперь отправлялась в Королевство одна – разве что куклу Сахарную Сливу везде брала с собой.

Мало-помалу она перетаскивала свои собственные поделки из дядюшкиной мастерской в Королевство, дабы улучшить и украсить его.

Поскольку время там шло по-другому, девочка обнаружила, что может заниматься любимым делом – мастерить и конструировать – в золотом солнечном свете, струящемся из дворцовых окон, не тревожась, что отнимает слишком много времени от классных занятий.