Щуки в море (СИ)

— А моя голова «проболталась»! Думаешь, «прознатчики есть — ума не надо»? — рассмеялся Мотенор. — Крупный хансат — ещё ладно, но если одного человека угостили ленсой, которая ни на что тарлаонское не похожа, и он поделился своим удивлением с другим человеком, то какой вывод сделает этот другой человек? Знающий, между прочим, что в Ниметаре свили гнездо Лесные Сёстры и что у их ордена есть связь с другими мирами?

«Твоя правда, соседушка!» — Нисталь не торопился отвечать, пытаясь сообразить, что конкретно может знать его хитрый гость. — «А Фарлита тоже нужно посвятить во всё это, всё равно же узнает! Леренна ведь звана на трёхстолье, а она всё-таки женщина, так что наверняка зеркало невесте подарит и Лаонет весть что ещё с Симелана… Хоть бы келейно, а не при всём народе!»

Издалека послышался долгожданный звук сигнального рога, и князь с облегчением повернулся к соседу:

— Это Фарлит, встречаем! А княжеский совет — после свадьбы.

* * *

Ладья медленно разворачивалась носом по течению Фалонты, одновременно забирая к низкому левому берегу, и под невысоким, но всё ещё ярким осенним солнцем трубящий в рог молодой воин на носу казался бронзовой статуей. Стоявшая за воином богато одетая девушка лет пятнадцати с тревожным любопытством вглядывалась в приближающийся город на берегу, пока, наконец, солнце не начало светить ей прямо в глаза. Тогда девушка, моргая, повернулась назад — в сторону мачты с лениво полощущимся наверху флажком Фетерина, около которой уже выстроились воины, предводимые её отцом.

— Миретанль! — отец тоже смотрел в её сторону. — Пора! Становись рядом, нас уже встречают.

Раздавшаяся вширь река здесь текла медленно, как бы нехотя, но всё же грести последние несколько часов против течения было трудно, и фетеринский кормчий, прекрасно это понимая, с радостью выдохнул, увидев совсем близко пристань Касамы — уже слева, ниже по реке. Они сделали свою работу, и их ждёт княжеский пир! Не за княжеским, конечно, столом, но и не в толпе простых горожан, которым тоже завтра веселиться. Свадьба! Фетранна, старшая дочь Фарлита, мирета Фетерина, становится миредисль Нетраной, женой Нисемуна, миредиса Ниметара.

«А жалко, что у нас не водятся эти лошади, про которых Даррия рассказывала», — думал в это время Нисталь, во главе свиты встречавший на пристани гостей. — «Фетерин-то — соседний миретар, но к востоку, за Тапалерой, а Касама на Фалонте стоит, вот и приходится кружным путём — по морю и двум рекам. Не на метеланах же невесте тащиться четыреста с лишним хисалей!»

Впрочем, на самом деле князь был очень рад и доволен собой — и с миретом Фетерина роднится, и с миретом Месинтара неожиданно договорился. А за Месинтаром, ещё западнее — Сатилонские пустоши, там почти никто не живёт, потому что ничего не растёт толком, но, может быть, что-то симеланское удастся вырастить? Тогда Наралеху, младшему сыну, через несколько лет идти в тарансиль. Ниметар, Фетерин, Месинтар, Сатилон да ещё Мадирель, где двоюродный брат Михланис княжит — это какой же союз получается! А через пару поколений, глядишь, и королевство… Ну он и размечтался, однако! Чуть не оконфузился со встречей дорогого гостя, который уже сходит на берег.

Таки не оконфузился! Успел в последний момент радостно обняться с Фарлитом точно посередине пристани, как и подобает князьям. Вот теперь — обнимаются все! Жрецы с жрецами, воины с воинами, миретль Нарлина — с пожилой няней Фетранны… Лишь самим виновникам торжества это предстоит завтра, а пока они только вежливо кланяются друг другу. «И хихикают, засранцы!» — с добродушным недовольством заметил про себя Нисталь.

* * *

Жители Касамы, собравшиеся на торжище перед родовым капищем ниметарских князей, с нетерпением поглядывали не только на бочки с триамовым пивом, но и на ворота обнесённого частоколом святого места. Сейчас миреты и жрецы выведут молодого княжича и его невесту, и на новобрачных будут сцепленные жреческие ожерелья! Торжественная минута, когда будущие князь и княгиня символически становятся жрецами.

Вот только чьими жрецами? Приглашая служителей разных богов и богинь сочетать своих детей, правители всегда тем самым провозглашали, кому и чему будут благоволить в первую очередь, и обычно молодых принимали в сослужители жрец Фирхона, покровителя воинов, и жрица Ахсамы, богини плодородия. Завоевать и отстоять землю, выращивать триаму и плодить народ и княжичей — этим исстари жили тарлаонские князья, поэтому Фирхон и Ахсама напутствовали и Нисталя, и Фарлита, и Михланиса, и тем более вождей Гремона. Лишь хитрецу Мотенору отец избрал в покровители Верханиса, бога книжников.

Выходят! Столпившиеся люди с надеждой вглядывались в открывающиеся ворота. Первыми появились отцы жениха и невесты и, поклонившись земле и народу, отошли в стороны, являя на всеобщее обозрение молодую пару в сцепленных ожерельях. На женихе — стальная цепь с куском гематита[8], на невесте — тонкое звенящее серебро… Гарфен, покровитель кузнецов, и Лерсиана, богиня рек!