Шедевр

«Не знаю, что ты со мной сделал, но мне тебя почему-то не хватает. Я вижу все теперь другим и не знаю, что со всем этим делать без тебя. Появись в моей жизни снова. Лоиз»

Я позвонила Николь и попросила ее встретиться со мной в парке после моих занятий в понедельник. Именно в тот день между мной и Сесиль проскочила первая искра недоверия, когда на мое оправдание, что я должна увидеть Николь и потому не могу присоединиться к Сесиль в поездке до Такапуны, где по ее утверждению продают лучшее мороженое во всей Новой Зеландии, она мне едко ответила: «Встречаешься со своей новой подругой». О моем времяпровождении с Николь тоже стали поговаривать в колледже, и даже Кэтрин со своим окружением стала меня замечать гораздо чаще. Я уже чувствовала новые взгляды в мою сторону, ко мне стали чаще подходить девочки, с которыми я почти не общалась, и возносить мои статьи в газетах или мои «сногсшибательные туфли», которые не изменились с прошлого года. И однажды я услышала эту ядовитую откровенную фразу: «Ты знаешь, каких знакомых выбирать». То, против чего я выступала, возвращалось ко мне, как бумеранг. Если бы они знали. Мне было очень неудобно беспокоить Николь, но я не знала ни адреса, ни телефона Норина, и потому единственный, кто мог передать ему письмо, была Николь. Она быстро черканула его адрес на обороте рекламной брошюрки парикмахерской на Понсонби и протянула мне:

– Сама отправь.

Я недоуменно смотрела на адрес и тряхнула головой, распознав в нем тот же адрес, где состоялось торжество Николь.

– Что это? Чей это адрес?

– В смысле? Его.

– Как его? Он там живет? Там же был твой день рождения. Это ведь дом твоего дяди, нет?

Николь непонимающе наморщилась:

– Ну да. Он ведь мой двоюродный брат. Я не сказала? Правда?

– Брат? Нет, не сказала! Твой дядя – его отец? Но его зовут Норин Эллиотт!

– Вообще-то Норин Эллиотт Уайз. Ой, да не суть важно. В общем, он не всегда живет у родителей, чаще на своей квартире, но я знаю, что эти дни его там не было. Я звонила ему вчера и позавчера. Думаю, он у родителей.

Я никак не могла опомниться от этой новости.

– Но ведь твой дядя, он ведь владелец банка. Такой состоя…, ну, то есть, я хочу сказать… просто Норин мне сказал в прошлый раз, что у него в кармане только три шиллинга.

– Хм, – хмыкнула Николь, но объяснять много не стала, – в его духе. Но ты только не думай, что он тебя как-то обманул. Скорее всего, на тот момент у него и правда было только три шиллинга в кармане. Просто он не добавил, сколько лежит еще в банке.

Я промычала что-то невразумительное, но передумала и решила спросить о другом:

– Николь, что несут в себе автомобили?

– Ответь ему то, что сама думаешь, – без запинки и раздумий ответила Николь, убирая в сумочку карандаш. Я только виновато усмехнулась:

– Как ты…

– Научилась уже отличать мысли Норина от мыслей других людей. Мне пора бежать. Звони, если что. И не переживай, если он пропадает на некоторое время. Когда у него появляется гениальная идея или какой-то важный вопрос, то ему нужно время побыть одному. Так всегда с ним.

Письмо я отправила этим же днем.

Мне стало немного легче после разговора с Николь, хотя я еще многого не понимала. Но, по крайней мере, это объяснило, как он смог пробраться на день рождения Николь незамеченным и в таком виде. Теперь мне было легче вернуться к своим обязанностям. Я наконец провела с Сесиль весь день после занятий, который мы потратили на спонтанные покупки, горячее какао Bourneville и какие-то глупые девичьи сплетни. Снова принялась за статьи для газеты, и все они получились сдержанными и обобщенными: я писала о новостях, о намечающейся олимпиаде по математике и плановых танцах, об организованной экскурсии в Роторуа, и никаких революционных настроев. Мало кто понимал, что это лишь затишье перед бурей. Я просто терпеливо и тихо ждала возвращения Норина.

А его возвращение заметили все. Мы выходили с последнего урока биологии, и Сесиль пересказывала лекцию:

– По-моему проще запомнить, что аксон – длинный, а дендрит – короткий. Хотя зачем они нам сдались оба? Эй, Лоиз, это не твой парень там сидит?

Я увидела Норина, сидящего на скамейке, и мое сердце бешено заколотилось. Я не знала, как себя успокоить. Я пробормотала Сесиль, чтобы она возвращалась домой одна, и что я ей вечером позвоню.

– Ну ладно, расскажешь потом, как все прошло, – с загадочной улыбкой ответила она.