Шедевр под подозрением

Сидя в салоне, мы обговаривали план действий.

— Картину придется нести тебе, — заявила я. — Я буду следовать за тобой, но меня преступница не должна увидеть. Сделаем все раньше, чтобы у тебя была возможность не столкнуться с ней лицом к лицу. Возможно, конечно, она уже на кладбище, только где Разанова припарковала автомобиль, непонятно. Положишь картину на пустырь, потом вернешься к моей машине, сядешь в салон.

— А если она нападет на меня? — спросила Настя.

— Зачем ей лишний раз светиться? — резонно заметила я. — Нет, нападать на тебя она не станет. Дождется, когда мы уедем, и только потом заберет полотно.

— Все равно мне страшно… — призналась Ленская.

— Не бойся, я буду контролировать каждый твой шаг. Подожди, держи это…

Я дала Насте «жучок» с датчиком.

— Эту штуку положи в карман джинсов так, чтобы он не выпал. Датчик очень маленький, поэтому поместится в любой карман. Потерять его, думаю, не сможешь, только в куртку не клади, мало ли что может случиться…

Настя осторожно взяла датчик, сунула в карман штанов.

— Теперь я смогу отслеживать твои перемещения, — пояснила я. — Это на всякий случай, но, думаю, все пройдет так, как мы запланировали. Готова?

— Да… — кивнула девушка.

— Тогда выходи из машины.

Ленская взяла пакет в руки, открыла дверь и вышла на улицу. Двигалась она неуверенной походкой, постоянно озираясь по сторонам.

Я подождала, когда она отойдет от машины на достаточное расстояние, после чего тоже вышла из салона. Вокруг было тихо, только свистел промозглый ветер, швыряя снег прямо в лицо.

Прячась за деревьями, я шла за Настей, не выпуская ее из виду. Меня девушка не видела, хотя постоянно оглядывалась назад. Про себя я выругалась — Ленская всем своим видом показывала, что приехала не одна, и если за ней следят, преступница сразу догадается, что у девушки есть прикрытие.

Делать нечего, придется проблемы решать по мере их поступления. В конце концов, картину ведь Настя положит туда, куда было велено, поэтому я надеялась, что Разанова не станет убивать Машу из-за того, что Ленская явилась на кладбище не одна.

Настя дошла до пустыря, впереди я увидела кресты могил. Пустырь за кладбищем одновременно служил мусорной свалкой, из-под снега виднелись старые надгробные венки, доски, искусственные цветы, пакеты из-под вина, сока и стеклянные бутылки.

Ленская остановилась в нерешительности, потом положила пакет возле мусорной свалки и, не оглядываясь, быстро пошла по направлению к машине. Она почти бежала, я буквально чувствовала обуявший девушку страх.

Дойдя до моей машины, Настя открыла дверцу и уселась в салон. Вскоре я заняла свое место на водительском сиденье.

— Что теперь? — спросила Настя.

— Теперь уезжаем, — я завела мотор.

— В смысле — уезжаем? — не поняла Ленская. — А как же картина? Маша?

— Успокойся, я знаю, что делаю, — я не стала вдаваться в подробности, выехала на дорогу и поехала по направлению к жилым домам.

Настя с тревогой смотрела на меня, ожидая объяснений. Я же отъехала на достаточное расстояние от кладбища, свернула на улицу, ведущую к домам. Машину припарковала так, что с дороги ее было не видно, поэтому если Разанова поедет на кладбище на автомобиле, она вряд ли заметит мой автомобиль.

— Теперь слушай меня внимательно, — обратилась я к Насте. — Машину я закрою, двери заблокирую. Открыть их можно будет только изнутри. Ни при каких условиях не выходи из салона, поняла? Что бы там ни происходило, сиди в машине! Мне придется оставить тебя, так как тут ты будешь в безопасности. Сейчас ты пересядешь на заднее сиденье, ляжешь, чтоб тебя не было видно. Хорошо?

— Хорошо… — эхом повторила Настя.

— Вот и отлично. Запомни, из машины не выходи! От этого зависит твоя жизнь.

Ленская пообещала выполнить мои требования. Я закрыла машину, сама достала телефон и включила программу, отслеживающую датчик, установленный на раму картины. Пока преступница полотно не забрала — датчик показывал координаты пустыря. Значит, у меня было время на то, чтоб вернуться на кладбище.

Я огляделась по сторонам. Вокруг — ни души, слежки я не заметила. До кладбища идти минут пятнадцать, по времени я успевала ровно к двенадцати ночи. Хабарову я не звонила, хотя у меня было огромное желание сообщить ему о месте нахождения картины, чтобы тот выслал группу захвата. Но если Разанова прослушивает звонки, операция будет сорвана, так просто преступница не явится на назначенное место. Значит, придется действовать в одиночку.

До кладбища я добралась за семь минут — короткими перебежками, постоянно прислушиваясь. Никаких машин по дороге не проезжало, выходит, Разанова собирается приехать на пустырь позже, выжидает время, чтобы Настя покинула кладбище. Что ж, я готова ждать сколько угодно, рано или поздно преступница придет за картиной.

Добравшись до пустыря, я снова посмотрела на датчик. Картина по-прежнему лежала на своем месте, значок не двигался.

Я подобралась ближе, смогла разглядеть пакет, в котором лежал холст. Без семи минут двенадцать… Никого поблизости нет.