Шедевр под подозрением

Я вытащила револьвер и затаилась. Напряженно вслушиваясь и вглядываясь в темноту ночи, я ждала, когда появится преступница. Вдруг мне показалось, что где-то из глубины кладбища до меня доносится скрип снега под чьими-то шагами.

Неужели не показалось? Однако вскоре шаги стихли. Преступница — если это она — тоже выжидает, наверно, смотрит, нет ли поблизости Ленской.

Спустя несколько минут, показавшихся мне несколькими часами, я снова услышала шаги. Вскоре появилась черная фигура, которая неторопливо шла к мусорной свалке. Вокруг пустыря росли деревья, фигура скрывалась за черными стволами, двигалась похитительница медленно, постоянно прячась за деревьями. Я держала револьвер наготове, но наверняка попасть в преступницу не могла, мешали ветки и стволы.

Вот она показалась совсем рядом со свалкой. Я прицелилась, но убивать Разанову не собиралась — достаточно всего лишь ранить преступницу, чтобы лишить ее возможности действовать.

Однако меня опередили. Правая рука женщины вдруг метнулась вверх, я почувствовала резкую боль в правом плече. Палец нажал на курок, но раненая рука дернулась, я промахнулась. Противница открыла пальбу, и, если бы я вовремя не упала на землю, одна из пуль угодила бы мне в голову.

Должно быть, меня подвел отблеск на стволе револьвера, она заметила меня первой. Я стреляла по фигуре с земли, но ни один из выстрелов не попал в цель — женщина метнулась к стволу дерева, стрельбу вела из-за укрытия.

Моя рука отнималась, пришлось переложить оружие в левую руку, благо я метко стреляла с обеих рук. Пакет с картиной лежал на одинаковом расстоянии от нас, забрать его Разанова не могла, так как подставилась бы под пули. Черная фигура преступницы метнулась к другому стволу дерева, я поняла, что она уходит.

Я подползла к ближайшему дереву, поднялась на ноги и, выждав наиболее подходящий момент, перебежала к другому стволу, стараясь не выпускать Разанову из виду. Но подойти к ней ближе не могла — преступница палила из пистолета, стреляла она метко, чувствовалась снайперская подготовка.

Я понимала, что еще несколько минут — и она уйдет, поэтому пришлось идти на риск.

Я оценила расстояние до противницы. С одной стороны, деревья служили неплохим укрытием, но с другой — мешали передвигаться быстро, ветки царапали лицо, задевали рану на руке, рвали одежду. Боли я не чувствовала — только бешеный адреналин, заставляющий бросаться под пули и подвергать свою жизнь опасности.

Разанова метнулась к следующему стволу дерева, вскоре она доберется до самого кладбища с могильными крестами, мне уже виднелись отдельно стоящие надгробья. Я выбежала из-за своего укрытия и, не обращая внимания на свистевшие пули, бросилась за преступницей.

Она не ожидала столь стремительной атаки, я же палила из револьвера, даже не целясь. Разанова стреляла в меня, пятясь спиной и не глядя на дорогу. Это стало роковой ошибкой — она не заметила торчащий из-под снега корень дерева, споткнулась и не смогла удержать равновесие. В тот же самый момент я настигла ее и повалила на землю.

От удара оружие выпало из рук противницы, однако сдаваться она не собиралась. Разанова обеими руками вцепилась мне в горло, я почувствовала, как шею сдавили тонкие, но сильные пальцы женщины. Ребром ладони левой руки я резко ударила преступницу по запястью, от боли она отпустила захват. В ту же секунду Разанова нанесла сильный удар по моей руке, державшей оружие. Я машинально нажала на курок, раздался крик — пуля попала женщине в плечо.

Превозмогая боль в левой руке, я приставила револьвер к виску Разановой и проговорила:

— Дернешься — вышибу тебе мозги, ясно? Ты проиграла!

— Давай, стреляй! — прохрипела моя противница. — У меня заложница, ты никогда ее не найдешь! Она сдохнет, и ее смерть будет на твоей совести!

По-прежнему держа револьвер у виска Разановой, я резко ударила ее дулом оружия по виску. Потом раненой рукой вытащила из кармана куртки наручники и надела их на запястья женщины. Она попыталась вырваться, но не успела, несмотря на ранение, я оказалась быстрее ее.

Превозмогая боль в руке, я достала телефон и набрала номер Хабарова.

— Отправь вооруженную группу на Воскресенское кладбище! — проговорила я в трубку и назвала координаты. — Как можно быстрее…

Эпилог

Разанова поняла, что проиграла, но говорить, где находится Маша, женщина не собиралась. Она зло смотрела на меня своими черными глазами, на виске ее кровоточила рана от удара револьвером. Красивое лицо преступницы было искажено от боли и ненависти, кровь из раненого плеча окрасила снег в красный цвет. Сама я выглядела не лучше — рана в правой руке нещадно болела, руку я почти не чувствовала. От потери крови кружилась голова, и я всеми силами пыталась не лишиться сознания.

— На кого ты работаешь? — спросила я Разанову. — Отвечай, пока не пристрелила!

— Стреляй, — равнодушно проговорила та. — Мне все равно.

— А ты знаешь, что твой начальник тебя предал? — усмехнулась я. — Ты подставила его, убила Арефьева. А лишние трупы ему не нужны!