Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

Районы эти были глухими, кишащими отбросами сто­личного населения, а трупы — совершенно голые. Мор­гов тогда у нас не существовало, как не существует и до сих пор. Опознать личности убитых, таким обра­зом, являлось делом далеко не легким.

На ноги было поставлено все: внезапные осмотры всех подозрительных притонов, ночлежек, целая рать опытных сыщиков-агентов дневала и ночевала в раз­ных местах.

Прошло восемь дней. А знаете ли вы, господа, что это были за дни?

Каждый день неукоснительно в сыскное отделение доставлялось по одной свежеотрезанной мертвой го­лове. Как, каким таинственно-чудесным образом ухит­рялись страшные злодеи посылать Путилину «в дар гостинец» эти зловещие презенты, до сих пор осталось нераскрытой тайной.

Теперь Петербург уже не волновался, а прямо за­мер от ужаса. «Последние времена настали! Близко пришест­вие Антихриста! Скоро будет светопреставление!»

Я никогда не видал моего друга Путилина в таком состоянии духа, как в эти проклятые дни! Он не гово­рилни слова, а по своей привычке все что-то чертил ногтем указательного пальца на бумаге.

3/4 Ваше превосходительство, одиннадцатая голова прибыла!.. — трясясь от ужаса, доложили ему. Путилин даже бровью не повел.

3/4 Стало быть, дело остается за двенадцатой, то есть за моей?

3/4 Помилуйте, ваше превосходительство, что вы... храни Господь!

В течение этих страшных восьми дней, что прибы­вали мертвые головы, я сопутствовал великому сыщи­ку во многих его безумно смелых похождениях, иногда с переодеваниями, разумеется.

Особенно любопытными и врезавшимися мне в память являются два: одно — посещение мертвецкой при Н-ской больнице, куда были свезены все обезглавленные трупы и все отрезанные головы, и другое — посещение страшного «Хрустального дворца», о котором я впер­вые получил представление.

Столичное население было широко оповещено, что все желающие могут в течение целого дня являться в покойницкую больницы для опознания трупов.

Я приехал туда с моим гениальным другом утром. Он распорядился, чтобы у входа в мертвецкую были по­ставлены сторожа, которые впускали бы посетителей не более одного человека сразу.

Когда мы первый раз вошли в мертвецкую, я невольно вздрогнул, и чувство неприятного холода про­низало все мое существо.

На что уж, кажется, я по моей профессии доктора должен был бы привыкнуть к всевозможным тяже­лым картинам, а главное — к трупам, однако, тут, по­верите ли, пробрало и меня.

Тяжелый, отвратительный запах мертвечины, вер­нее, смрадное зловоние разлагающихся тел ударяло в лицо. Казалось, этот страшный запах залезает всюду: и в рот, и в нос, и в уши, и в глаза.

3/4 Бр-р! — с отвращением вырвалось у великого сыщика. — Не особенно приятное помещение. И если принять еще во внимание, что нам придется пробыть здесь несколько часов, а то и весь день.

3/4 Как?! — в ужасе воскликнул я. — Здесь? В этом аду? Но для чего? Что мы будем тут делать?

3/4 Смотреть... наблюдать, — невозмутимо ответил он. — Видишь ли, несколько раз в моей практике при­ходилось убеждаться, что какая-то таинственная, не­преодолимая сила влечет убийц поглядеть на свои жертвы. Вспомни хотя бы страшного горбуна, Квази­модо церкви Спаса на Сенной.

3/4 Но где же мы будем наблюдать? Откуда?

3/4 Для этого мы должны спрятаться, доктор, вот и все.

3/4 Но куда же здесь спрятаться?

3/4 А вот из этих гробов мы устроим великолепное прикрытие, откуда нам будет все видно и слышно.

Я закурил сигару и стал отчаянно ею дымить. Путилин не отнимал от лица платка, надушенного силь­ными духами. Но разве все это могло заглушить до ужаса резкий трупный запах?

Пока мой друг сооружал нечто вроде высокой бар­рикады из гробов, я с содроганием глядел на покатые столы мертвецкой.

Какое страшное зрелище, какая душу леденящая картина!

Рядом, близко друг к другу, лежало восемь голых трупов без голов. Все это были сильные, здоровые те­ла мужчин, но страшно обезображенные предсмерт­ными страданиями-судорогами. Так, у одного трупа были скорчены руки и ноги чуть не в дугу, у друго­го — пятки были прижаты почти к спине.

Рядом же лежали восемь отрезанных голов.

Эти головы были еще ужаснее трупов! Волосы ше­велились на голове...

Точно головы безумного царя Ииуйи, в которые он играл, как в бирюльки.

У большинства глаза были закрыты, но у некоторых открыты, и в них застыло выражение смертельного ужаса и смертельных мук.

Тусклый, хмурый свет из высокого оконца покойниц­кой падал на эту страшную груду мертвых тел.

3/4 Ну, доктор, пора! Пожалуйте сюда! — пригла­сил меня великий сыщик.

Поверите ли, я был рад спрятаться даже за такое мрачное «прикрытие», лишь бы только не видеть этого зрелища.

По условному знаку в мертвецкую стали по одному впус­кать посетителей. Кого тут только не было, в этой пестрой, непрерыв­но тянущейся ленте публики! Это был живой, крайне разнообразный калейдо­скоп столичных типов. Начиная от нищенки и кончая расфранченными барыньками, любительницами, очевидно, сильных ощу­щений; начиная от последних простолюдинов и кончая денди в блестящих цилиндрах.