Шепот в темноте

— Неужели ты не понимаешь? — В ее голосе прозвучало нетерпение. — Кто-то хотел моей смерти. Он хотел, чтобы она выглядела как раскаяние за содеянное преступление!

Саймон никогда не отличался быстротой реакции. Ему потребовалась целая минута, чтобы до конца понять смысл ее слов. Потом он поднял глаза и озабоченно произнес:

— Слушай, Ливи, у тебя разыгралось воображение!

— Ничего подобного! — горячо возразила она. — Со мной произошло нечто ужасное. Ты считаешь, такого с обычными людьми не случается. Но это не так. И я знаю, почему такое произошло со мной! Убийца Клайва рассчитывал, что в его смерти обвинят меня. Но из заключения суда следует, что полиция еще не пришла к окончательному выводу, что у них нет достаточных улик против меня. Убийца просто испугался!

Саймон осушил стакан и встал. Он подошел к камину и уставился невидящим взглядом в картину, изображавшую человека на пашне.

— Невероятно! Просто невероятно… — проговорил он, как бы обращаясь к картине.

— Неделю назад, — сказала она, пристально глядя на него, — ты бы сказал, что в нашей семье не может случиться убийства. Но оно произошло. Так же реально и то, что сегодня случилось со мной. Саймон, поверь! — Она сжала виски руками. — Кто-то же должен мне поверить…

Он повернулся к ней и обнял за плечи. Она поморщилась, когда он коснулся ее правого плеча, и он тут же спохватился:

— Извини, Ливи.

Она отбросила его руки.

— Я расскажу все инспектору Марбину. Не знаю, стоит ли это делать сегодня или отложить до завтра.

— Тебе не кажется, что сначала мы должны все обсудить вдвоем…

— Что обсудить? — резко спросила она. — Я тебе все рассказала…

— Знаю. Весь вопрос в том, есть ли у тебя доказательства?

— Конечно! Рана на плече, мой рассказ. Разумеется, этого достаточно. — Она внезапно замолчала.

Да разве для полицейских, которых обучали не доверять никому, будет достаточно ее слов? Как часто преступник, чтобы снять с себя подозрения, делает вид, что подвергся нападению! И даже сам наносит себе телесные повреждения. Задевший ее камень упал в реку и сейчас лежит там вместе с десятком других камней и осколков кирпичей.

— Я поняла, что ты хотел сказать, — потрясенно произнесла она. — Что же мне делать, Саймон?

— Мне надо подумать, Ливи. В конце концов, это первый случай… (Если не считать телеграммы, о которой Рок запретил ей говорить!) Ты испытала страшное потрясение, — продолжал Саймон тихим несчастным голосом, — а шок иногда странно сказывается.

Она взглянула на его грубоватое, не лишенное привлекательности лицо и увидела осторожное выражение в его глазах.

— Попросту говоря, ты считаешь, я все это выдумала! — Она не могла больше сдерживать своего гнева и отчаяния. — Ты думаешь, никто не нападал на меня! Что я поранила плечо, бродя в темноте по лесу! Действительно, свидетелей нет, разве что нападавший на меня человек. Но он не пойдет в полицию, не скажет: «Сегодня я хотел убить Ливи Беренжер!» Так, что ты прав, — бушевала она, — все, что я могу предъявить — это мои слова. А как проверишь, что я говорю правду? Что я не лгунья, не обманщица… не убийца?..

Ее голос задрожал и замолк. Она закрыла глаза и вдруг почувствовала, что Саймон обнял ее.

— Ливи, ну пойми, пожалуйста. Я хочу тебе помочь!

Его глаза, которые смотрели на нее сверху вниз, потемнели и стали глубокими; свет лампы играл на его светлых шелковистых волосах, заставляя ее вспомнить о Клайве. Она вывернулась из его объятий.

— Извини. Я веду себя глупо. Тебе лучше уйти. Саймон.

— Дай мне только объяснить тебе, почему нельзя ничего предпринимать, не продумав как следует все заранее. Пожалуйста, Ливи, послушай меня. Не отворачивайся! Я пытаюсь подойти ко всему этому с точки зрения полиции. Я слышал, чему учат в Скотланд-Ярде: «Не позволяй деталям сбить себя с толку, какими бы драматичными и выразительными они ни были». Давай отложим все до утра. Не будем спешить…

— Чтобы полиция не подумала, что я хочу сбить их с толку? Я и не собираюсь. Но я не могу встать утром и сказать себе: «Ничего этого не было!»

— Знаешь, Ливи… — Он вернулся к камину и снова уставился взглядом в картину. — Расследованием занимается полиция. Не будет ли для нас лучше, я имею в виду всю нашу семью, держаться в стороне и спокойно ждать. В конце концов, напавший на тебя человек находится сейчас, вероятнее всего, за сотню миль отсюда. Сегодня вечером инспектор Марбин уже ничего не сможет сделать.

— Тот, кто напал на меня, находится рядом, и ты сам прекрасно знаешь об этом! Наша жизнь напоминает мне ящик Пандоры — обычно окружающее нас зло плотно закрыто крышкой, но сейчас этот ящик открыли…

Саймон с посветлевшим лицом развернулся к ней.

— Тогда позволь мне заботиться о тебе! Ливи, неужели ты не можешь понять, как я этого хочу! Предоставь все мне, позволь мне решать за тебя…

— И не говори инспектору Марбину о том, что случилось!

Он нахмурился, различив в ее словах горечь.

— Неужели ты не понимаешь…

— Почему ты так не хочешь, чтобы полиция узнала об этом? Почему не допускаешь, что они мне поверят?