Шериф

Шериф уверенно шел вперед: перешагивал через могилы, обходил ограды, казалось, он придерживался какой-то одному ему видимой линии.

«Почему мы не вернулись на машине? — думал Пинт. — Наверняка напрямик, через кладбище, быстрее… Но почему он бросил машину? Или… — самые неправдоподобные версии лезли в голову, — или они с Лизой договорились, что, заслышав шум мотора, она должна прятаться? Нет, ерунда какая-то. Наоборот: он знает, что, услышав шум мотора, она будет прятаться. Потому что мотор — это уазик, а уазик — это Шериф. А Лиза прячется от него, потому что ждет меня. И Шериф об этом знает. Поэтому и пошел пешком, чтобы застать ее врасплох. Скорее всего, так. Иначе… Зачем?»

Баженов вдруг остановился. Достал из кармана сигареты, закурил. Снял шляпу и помахал ею перед грудью, будто разгоняя комаров.

Пинт подошел и стал рядом. Шериф глубоко затянулся и шумно выпустил дым, совсем как Джон Траволта в «Криминальном чтиве».

— Ну, что ты хотел спросить, док? Спрашивай!

— Что спрашивать? — Пинт опешил.

— Вон, — кивнул Шериф, выставив вперед крепкий подбородок.

Пинт опустил глаза. В траве, прямо под ногами, лежала гранитная плита. Даже не плита — просто большой камень, неполированный, без острых углов. На камне было высечено: «Екатерина Воронцова» и стояла только одна дата — 1985 год.

И — чуть ниже, буквами помельче: «Лиза Воронцова. 1975–1985 гг.»

Лиза Воронцова… Пинт прочитал эти два слова, но они отказывались укладываться у него в голове.

Стоп! Еще раз. Екатерина Воронцова… Лиза Воронцова…

— Лиза?! — спросил он. 1975–1985. Ей было… десять лет, когда она умерла… Нет, это ошибка. — Шериф, я говорил о другой девушке. Не о девочке. А о девушке. Это ошибка.

Баженов молча слушал его, качая головой.

— Той… Лизе… было около двадцати. При чем здесь маленькая девочка, которая умерла десять лет назад? Нет, Шериф. Это ошибка. Мы просто не поняли друг друга. Я имел в виду совсем другую Лизу. Она… наверное, она живет в этом доме, на углу Молодежной и Пятого. Там, где мы с вами… встретились.

— Сейчас там живет только Лена. Ее сестра. Лиза… погибла десять лет назад. — Видно было, что слова даются Шерифу нелегко.

— Да… Да, наверное. Скорее всего, сестра. Они действительно очень похожи. Поэтому я сразу не понял. Не узнал. Но мне нужна не Лена, а Лиза.

Пинт обошел Шерифа и теперь просительно заглядывал ему в глаза.

Это ведь розыгрыш, Шериф? Да? Это просто глупый розыгрыш? Не так ли?

— Лиза лежит здесь, — повторил Баженов. — Другой Лизы… — он вздохнул, — нет.

— Как же? Как же — «нет»? — Пинт чувствовал абсурдность ситуации. Два взрослых человека пытались доказать друг другу, что белое — это черное, а черное — это белое. Вот только ни один из них, похоже, до конца не знал, что такое белое, и что такое — черное.

— Подождите! — Пинт просиял. — Конечно, почему же я сразу вам не показал? Смотрите! — Он полез во внутренний карман за бумажником. Раскрыл его и вытащил из прозрачного пластикового кармашка фотографию. ЛИЗИНУ фотографию. — Вот она! Лиза Воронцова! Я говорил вам про нее. Вот кого я ищу! Понимаете, ее!

Баженов взял фотографию из его дрожащих рук. Долго смотрел, изучая. Крутил и так и этак. На него смотрела Лена. Лена… Только без своих белых одежд. Здоровая, немного пополневшая Лена. Или… Или он не знал, кто это. Сходство было абсолютным, и все бы ничего… Если бы не одно «но». Лена МОГЛА БЫТЬ такой. Но она никогда такой не была.

— Не знаю, док, где ты это взял… Лена никогда не бывала в Александрийске. Она вообще никогда не уезжала из Горной Долины. Не знаю, док. Может, это чья-то глупая шутка… Но, — голос Шерифа задрожал. Он проглотил комок, подступивший к горлу: — Но тогда это очень нехорошая шутка.

— Да нет же… Это не может быть шуткой! Я… — хотел возразить Пинт и осекся.

А что «я»? Что я могу сказать? Фотографии я украл… С Лизой… С девушкой, которая называла себя Лизой, был знаком всего несколько часов. Откуда мне знать, что происходит на самом деле?

— Шериф… Поверьте, я ничего не придумываю. Если это и шутка, то не моя. Я бы никогда не стал…

— Да я знаю, док. — Шериф махнул рукой. И добавил, без всякой паузы: — А все-таки очень похожа. Одно лицо. Настолько похожа, что… Скажу честно, если бы я увидел эту фотографию раньше… Ну, там, в лесу. Ты понял где…

— Пинт кивнул. — Снес бы тебе голову, не задумываясь. Понимаешь? Из-за нее. Из-за Лены.

Потому что Лиза — это моя вина. Я должен был ПРЕДОТВРАТИТЬ.

Они помолчали, и Баженов продолжал:

— Они бы, наверное, такие сейчас и были. Обе. Даже мать их путала. Но… Лиза погибла… Мать умерла. Прошло несколько дней — после Лизы — и она умерла… А Лена… Ты сам видел. То ли на этом она свете, то ли на том. Не поймешь.

— Так это была Лена? Я разговаривал с Леной?

— Ну да, а с кем же еще?

И все-таки… Тут что-то не так. Девушка в белом, то есть Лена… Она сказала: «Ты тот, кто читает ЗНАКИ». Да, она именно так и сказала. Значит, я все делаю правильно? Ведь я читаю ЗНАКИ. И еще. Она сказала: «ОПАСНОСТЬ. ОН УЖЕ ЗДЕСЬ». Кого она имела в виду? Не Шерифа же? Он и так — все время здесь.