Шерли

А он, похоже, приглашал ее прогуляться по мосту при лунном свете лишь для того, чтобы заставить выслушать длиннейшую из своих баллад. Уводил Шерли в укромное место, к высоким скалам, куда почти не доносился прибой на песчаном берегу, а когда они оставались наедине в благоухающей тени садов, глядя на расстилающуюся перед ними гладь моря, извлекал пачку последних сонетов и читал их дрожащим от волнения голосом. Сэр Филипп, казалось, и не догадывался, что в его рифмованных строках нет ни капли поэзии. Зато Шерли, судя по опущенной голове и недовольному лицу, прекрасно это понимала и искренне сожалела о единственной слабости у такого приятного и дружелюбного человека.

Она не раз пыталась как можно деликатнее отвлечь его от фанатичного поклонения музе, однако для сэра Филиппа оно стало своего рода манией. В остальном он был вполне рассудителен и мыслил весьма здраво, и Шерли с удовольствием говорила с ним на разные темы. Иногда он расспрашивал ее о своем поместье в Наннели, и она с радостью отвечала на его вопросы, подробно описывая старый монастырь, заросший, одичавший парк, ветхую церковь и маленькую деревушку. Каждый раз мисс Килдар советовала ему съездить туда и собрать наконец своих арендаторов.

К удивлению Шерли, сэр Филипп последовал ее совету и в конце сентября приехал в свое поместье.

Почти сразу он посетил Филдхед, и первый его визит стал отнюдь не последним. Сэр Филипп объехал соседей и заявил, что ни под одной кровлей не чувствует себя так хорошо, как под массивными дубовыми балками серого брайрфилдского дома. По сравнению с его собственными хоромами это было довольно скромное и убогое жилище, но баронету оно нравилось.

Впрочем, вскоре сэра Филиппа перестали удовлетворять беседы с Шерли в ее отделанной дубовыми панелями гостиной, всегда полной гостей, и ему лишь изредка удавалось найти свободную минуту, чтобы показать хозяйке последнее произведение своей плодовитой музы. Ему хотелось побыть с мисс Килдар наедине среди живописных лугов или увлечь ее на берега тихих вод, но Шерли остерегалась подобных прогулок вдвоем, и тогда сэр Филипп стал приглашать ее в свои владения, в свой знаменитый лес, где имелось немало укромных уголков, – и в лесной чаще, разделенной быстрым потоком Уорфа, и в долинах, орошаемых спокойным Эйром.

Подобное настойчивое внимание к мисс Килдар не осталось незамеченным. Пророческая душа ее дядюшки предвкушала блестящее будущее. Он уже представлял, как вскоре сможет сидеть, небрежно закинув ногу за ногу, и со смелой фамильярностью будто вскользь упоминать о «своем племяннике-баронете». Из «сумасбродной девчонки» Шерли сразу превратилась в «разумнейшую женщину». В беседах с глазу на глаз со своей супругой мистер Симпсон теперь называл племянницу не иначе как «исключительной особой, с причудами, зато очень умной». Он стал обращаться с ней с преувеличенным вниманием: почтительно вставал, чтобы открыть или закрыть для нее дверь, наклонялся, чтобы подобрать носовой платок, перчатку или какую-нибудь другую вещицу, небрежно оброненную Шерли. Сам же при этом багровел от усилий и порой страдал головными болями, посколько нагибаться приходилось часто. Иногда мистер Симпсон отпускал многозначительные шуточки о превосходстве женской хитрости над мужской мудростью или долго и путано извинялся за какую-нибудь нелепую ошибку в оценке тактического искусства «некоей персоны, что живет не в дальних краях, а здесь, поблизости».

Племянница видела маневры мистера Симпсона, однако принимала его намеки равнодушно. Похоже, она не понимала, к чему он клонит. Когда же мисс Килдар напрямую говорили о предпочтении, которое выказывает баронет, она отвечала, что, видимо, нравится ему, как, впрочем, и он ей; она даже не подозревала, что такой родовитый человек – единственный сын гордой любящей матери, единственный брат обожающих сестер – может быть настолько добр и благоразумен.

Время показало, что сэр Филипп действительно увлечен Шерли. Наверное, он почувствовал в ней то самое «странное очарование», которое заметил и мистер Холл. Сэр Филипп все чаще искал общества Шерли, ясно показывая, что оно сделалось для него необходимостью. К тому времени над Филдхедом повисла необычная атмосфера: в комнатах витали самые смелые надежды и изматывающие тревожные опасения. Обитатели этих комнат беспокойно бродили по тихим полям вокруг поместья, чего-то ждали, отчего нервы у всех натянулись до предела.

Одно было ясно: сэр Филипп не из тех, кем можно пренебрегать. Он отличался любезностью и если не обладал блестящим умом, то, по крайней мере, глупцом не являлся. Это о Сэме Уинне мисс Килдар могла с презрительной горечью сказать, что его чувства низменны, вкусы грубы, а манеры вульгарны; баронет же был иным. Он обладал чувствительной душой, искренне любил искусство, хотя и не очень хорошо в нем разбирался, а кроме того, был во всех отношениях настоящим английским джентльменом. А что касается знатности и состояния, то лучшего Шерли не могла и желать.