Шесть дней из жизни дознавателя

— Не трепи мне душу. Я бы рад уйти, да только куда? Да и потом, как бы пафосно это не звучало: а кто останется? Кто работать тут будет? Кто будет справедливости помогать? К ней надо руку прикладывать! Наверное, в какой-то момент, после погружения в систему, ты приходишь к самой сути, что преступник должен сидеть в тюрьме. В милиции бывает разное, и не всех привлекают к ответственности. Я тоже слышу по телевизору, как миллионами воруют — и ничего. Но это всё абстракция. Это всё где-то там. А я тут. Конкретно сегодня, лично от меня зависит, пойдёт ли Десяткин в суд или нет. И я выбираю доделать это дело до конца, понимаешь?

— Да, пока у нас работают такие маньяки как ты, можно спать спокойно, — улыбнулся Видницкий, — Ладно, где тебя высадить?

— Вот тут, — показал на место около центрального проезда в ОВД Габоронов, — Спасибо Вам большое, ребята. Рад был увидеться! Наберу протоколы допросов — звякну, там только подписать надо будет!

— Давай, держись там! Если что-то надо, ты же знаешь, я всегда готов. До сих пор никак не забуду вашу…, — и Юра резко оборвался. Его супруга укоризненно посмотрела на него.

— Та договаривай, всё нормально! — Габоронов понял о чём он, но внешне показал, что между ними нет запретных тем.

— Свадьбу вашу никак не забуду. Это был какой-то феномен. Обстановка такая душевная, своя была. Как одна большая дружная семья, состояние счастья у всех прям было.

— Да, ты же свадьбу организовывал! Хорошо, что к тебе тогда обратились, — заулыбался Сергей. С того времени они и дружили.

— Не, не, Серёж, люди вокруг были настолько душевные. Наверное, просто никого лишнего не было.

— Да, мы с Габороновой решили сразу: зовём тех, кого хотим, а не кого надо. Может поэтому получилось…

— Серёжка, звони если что, приходи в гости, — попрощалась такими словами Светлана.

— Да, хорошо, обязательно. Спасибо Вам ещё раз!

Экран кнопочного телефона показывал двенадцать часов двадцать пять минут. Габоронов поднялся на второй этаж отдела дознания, пройдя прямиком в кабинет начальника.

— Габоронов, материал принесли. Сто двенадцатая. Перелом челюсти. В несознанке. Тяжёлое будет дело. Надо быстрее возбуждаться. Завтра выходные, а срок принятия решения уже сегодня. Так что нам не до мелочей. Это дело тебе на следующий месяц пойдёт.

— Почему мне, Ольга Юрьевна? — возмутился старший лейтенант, который от усталости уже перестал побаиваться начальства.

— Габоронов, только ты с этим делом справишься! Только ты этого Духовского дожмёшь! Кому мне ещё отдавать? Этим пенсионеркам? Им уже тыщу лет ничего не надо!

— Вот, от того, что им не надо, становится надо мне? Ольга Юрьевна, ей богу, это ментовский беспредел! — Габоронов выделывался для вида, поскольку лестные слова о том, что только ему под силу это дело, сработали.

— Давай, Габоронов, возбуждаешься, сдаёшь в прокуратуру и идёшь домой спать! Характеристику на Апрешумяна принесли тебе? — поинтересовалась по ходу о делах текущих полковник милиции.

— Участковый звонил, сказал, что она готова. Обещал занести, может у меня на столе лежит.

— Хорошо, давай. Только возбуждаем по факту, лицо не указываем. Там ночной клуб, все пьяные, все по-разному говорят. Очные ставки потом будем проводить.

Взяв материал, Габоронов зашёл в кабинет. Кинув его на стол вместе с протоколом проверки показаний на месте Десяткина, дознаватель пошёл покурить на балкон. Рабочий день после суточного дежурства продолжался…

Глава 5. Как я люблю эту работу!

На балконе, прилегавшем к служебному милицейскому кабинету, к дознавателю Габоронову присоединилась его коллега лейтенант Третьякова.

— Чего ты вернулся? Я думала после выводки домой поедешь, — подкуривая сигарету, произнесла коллега.

— И я так думал, Аня. Да вот сегодня срок по сто двенадцатой. Ольга Юрьевна попросила возбудится, — устало произнёс дознаватель.

— Ну, возбудишься по-быстрому, делов-то, и пойдёшь себе спать! — всегда казалось, что для этой девушки любая проблема нестрашна!

— Да у меня с утра как началось: сначала на дырку в паспортном погнали, потом Десяткин со своей сознаночкой…

— Дожал ты его всё-таки? Красавчик! Я видела, он пришёл такой бесстрашный, а уходил уже свой, с руки можно было кормить, — смеялась Анна Третьякова.

— Да он сам как-то, созрел просто, — отказывался от своей заслуги Сергей.

— Да, конечно! Вы с ним как начали собачится, он и понял, что ты в эти игры вежливости и каменных лиц играть не будешь. Ты его растормошил, что ли…

— Спасибо, конечно, Анна Андреевна, за поддержку! Я тебе это припомню, когда ты начальником нашим станешь, — Габоронов знал, что её самолюбию это понравится.

— Ой, Габоронов, не смущай меня! — заулыбалась Третьякова, понимая, что коллега в наглую льстит. Но ей это нравилось.

— Во, во, ты как начальник, всех по фамилиям называешь! Скоро подсидишь Ольгу Юрьевну. Пойду предупрежу её, что конкурент сидит в соседнем кабинете, — смеясь оставил Габоронов довольного лейтенанта Третьякову на балконе.