Шесть серых гусей

— Было бы ужасно попасть из-за этого в тюрьму… — добавила она таким растерянным голосом, что Ларри показалось, что она притворяется.

— Вы прекрасно знаете, что не попадете туда! Никто, кроме нас двоих, не знает, что произошло.

— Я говорила тебе, нас видело множество народу! Американцы, которые нас подвозили… Старик в театре… Очень просто проследить…

Ларри покачал головой:

— Машина принадлежала не военной полиции, а тыловикам. Для сержанта, предложившего нам помощь, речь шла о перевозке декораций… Простая услуга, о которой он даже не станет докладывать начальству. А работники театра если и решат кого-нибудь предупредить, так только меня самого, потому что именно я отвечаю за подготовку к его открытию! Нет, — продолжил он, внезапно встревожившись, — проблема не в свидетелях, а в продаже машины. Потому что она все же была продана, раз мы нашли деньги, и покупатель приходил вчера к вам домой. В деле с машиной мое имя связано с именем вашего отца, поэтому я буду обязан заявить о его исчезновении.

— Это так необходимо?

— Как минимум три человека знают, что мы с ним были знакомы: дежурный офицер в порту, мой друг-американец, с которым я здесь встретился и с которым должен работать, и майор медицинской службы Хартманн, начальник военного госпиталя, которому я звонил, чтобы порекомендовать вас. Это последнее, что я сделал, прежде чем сесть на фуникулер.

Слабая улыбка осветила лицо девушки.

— В Баньоли? — спросила она.

— Да. Я в двух словах рассказал ему, что ваш отец — мой осведомитель и что его услуги должны быть вознаграждены; таким образом, Хартманн представляет вам место санитарки.

— Это все, о чем я мечтала! — воскликнула она. — Я могу поехать туда завтра?

— Не раньше, чем вы предупредите Креспи о том, что ваш отец так и не вернулся. Вы скажете, что не можете ночевать одна в пустой квартире. Если он предложит вам спать у него, вы откажетесь и заявите, что нашли работу в госпитале с тем условием, что будете там жить. Не говоря, разумеется, ни слова о моем вмешательстве! После всего происшедшего наши имена никогда не должны упоминаться вместе.

Она опустила голову, словно пытаясь осмыслить эту новую катастрофу.

— Не должны… — повторила она ошеломленно. — Но ты не уйдешь совсем? Ты не бросишь меня… Ты приедешь проведать меня в Баньоли…

Она судорожно прижалась к Ларри.

— А когда кончится война, ты увезешь меня с собой… Ты увезешь меня?

Она так умоляла, что он не знал, как ответить, чтобы не разбить хрупкую надежду, которую она питала.

— Домитилла, вы же знаете, что война кончится еще не скоро! Прежде чем загадывать так далеко, надо решить, что делать в ближайшие дни. Зная прошлое вашего отца, в его исчезновении не увидят ничего странного. В Неаполе сейчас ежедневно совершается двадцать преступлений, которые никогда не будут раскрыты. Я поставлю в известность военные власти, что договорился с вашим отцом о продаже моего автомобиля в обмен на информацию. Я заявлю, что денег не получил, что сделает более вероятной возможность ссоры между вашим отцом и покупателем, и надеюсь, что на этом все закончится. В любом случае вы, Домитилла, не будете иметь к этому никакого отношения.

— Никакого отношения… — повторила она, нахмурившись. — Но это же не значит, что ты бросишь меня? Что ты не будешь обо мне заботиться?

— Но я же только что говорил вам совсем о другом! — воскликнул он. — Мы не должны давать основания подозревать нас и допускать, чтобы нас видели вместе.

Она сжалась, усматривая в каждом его слове угрозу для будущего.

— Когда ты приедешь проведать меня в Баньоли, у меня будет право побыть с тобой наедине хотя бы минуточку?

— Я думал об этом и договорился с майором Хартманном, что на это время эвакуируют всех раненых, врачей и медсестер, — ответил Ларри.

Она расплакалась.

— Почему ты такой злой… — прошептала она. — Ты же знаешь, что ради того, чтобы убежать от отца, я готова была уехать с первым встречным офицером…

— Премного благодарен, — прервал ее Ларри.

Она зажала себе рот рукой, словно проштрафившаяся школьница.

— Прости, я хотела сказать: первым офицером, которого я встречу, — уточнила она. — Я только не предполагала, что влюблюсь в него по-настоящему…

— Не говорите ерунды! Не прошло и суток, как мы познакомились!

— Но мы ведь собирались отправиться ко мне в спальню, когда отец свалился нам на голову, ревя, как буйно помешанный, и я доказала бы тебе, как сильно люблю…

Она повернулась к грудам странных предметов, заполнявших гараж.

— Я хотела тебя попросить, чтобы мы начали с того, на чем остановились, когда он появился. Теперь нам никто не помешает.

— Во всяком случае, это будет не он, — ответил Ларри.

Она пожала плечами и быстро скинула плащ. Вид натянутой на груди несвежей блузки из саржи отозвался в нем чувством, похожим на боль.

— Нет! — воскликнул он. — Не начинайте опять раздеваться, Домитилла, вспомните, к чему это нас привело… Я сяду на фуникулер немедленно после того, как дам вам все необходимые инструкции. Если синьор Креспи спросит вас, где вы были днем, можете сказать ему, что ходили сюда посмотреть, не заходил ли в гараж отец.