Шестерка Атласа

– Так, узнала кое-что. Вот и думаю теперь… – Она рассеянно побарабанила пальцами по коленке. – Не уверена, что тебе пойдет на пользу, если я расскажу.

– На пользу? Мне?

– Что ж, ты прав, это тебе не нужно. Тебе это не понравится. – Она присмотрелась к нему, сощурив глаза. – Нет, нельзя тебе говорить. Но, как это ни печально, я очень хочу, чтобы ты мне доверял.

– Вряд ли тебе знакомо это понятие, – заметил Тристан, намекая на то, что в этом он просто уверен. – Оно очень редко строится на пустом месте. Поправь меня, если ошибаюсь, но ты просишь мне слепо довериться твоему суждению, несмотря на то, сколько всего ты от меня утаиваешь?

– Я вижу все, что у тебя в голове, Тристан, – напомнила ему Париса тем же тоном, каким он рассуждал об их близости, разве что более уверенно. Она же изучила его в подробностях, тогда как ее натура его просто занимала. – Тебе это не понравится.

– А, как чудесно, – пробормотал Тристан. – Даже снисходительная, ты прекрасна.

Она придвинулась поближе, и он уловил слабый аромат духов. Причем не только ее. У Парисы был свой собственный, отличительный – целый спектр цветочных запахов, но сейчас к нему примешивались нотки туалетной воды, мужской мускусный запах с оттенком дымка, от которого Иден, бывшая невеста Тристана, к своей чести, всегда тщательно избавлялась. Иден Уэссекс, может, и не знала, что Тристан ее иллюзии насквозь видит, но прелюбодейкой была осторожной. В этом заключалась – и Тристан, кстати, так и не изменил своего мнения – одна из ее главных сильных сторон.

– Это Общество, – сказала Париса, возвращая его назад к теме разговора, – совсем не то, чем я его считала. В одном они там точно лгут.

Снова подняло голову неуютное чувство сопротивления. И снова эти муки: Тристан хотел верить, что Общество даст ему силу, которую в иных условиях больше никто не дал бы, даже снизойди Джеймс Уэссекс до этого. И вот теперь Париса снова качнула чаши весов, зарождая в Тристане неубиваемое сомнение.

– Вряд ли с этим можно что-то поделать, – коротко заметила она. – Пока что. Но думаю, стоит узнать, на кого мы работаем.

Тристан нахмурился.

– Ты про Атласа?

– На него ли? – Она выдала волнение, поджав губы. – Думаю, мне надо поискать кое-какие ответы, а ты тем временем будь осторожен.

Тристана уже порядком достало выражать одно лишь недоумение, но поделать он с этим ничего не мог.

– Я?

– Каллум тобой вертит. Не знаю, делает ли он это при помощи магии, но ему от тебя что-то нужно. И ради этого он тебя хочет ослепить.

– Я не девица в беде, Париса. Меня спасать не нужно.

Этим он, к вящему разочарованию своей тщеславной стороны, только позабавил ее.

– Вообще-то ты именно такой, Тристан. – Париса коснулась его щеки. – Я же знаю, ты Каллуму не доверяешь, – пробормотала она. – И мне кажется, именно это он против тебя и использует. Раскрывает перед тобой свою реальность в расчете на то, что откровенность привлечет тебя, но ты ведь его не слушаешь, правда, Тристан? Ты глух к тому, что он такое, даже когда он говорит тебе это в лицо.

Тристан напрягся.

– Ну, не доверяю я ему, и что с того?

– А то, что ты все равно ему веришь. Он влияет на твое восприятие, подтверждая все твои убеждения. Боюсь, он внедряет тебе в голову свои идеи.

Большим пальцем она провела вдоль линии его челюсти и задержалась у губ.

– Я боюсь, – повторила она, только тише.

Тристана так и тянуло не поверить в эту ее мягкость.

– Что он натворил? – спросил он Парису. – Что тебя могло так расстроить?

– Это меня не расстроило, а выбило из колеи. – Она отстранилась. – И если ты правда хочешь знать, то он заставил иллюзионистку застрелиться.

Тристан нахмурися.

– И что?

– И что, ты не понимаешь? Мы – его оружие. Наши убеждения, наши слабости – он все это может обернуть против нас. – В слабом свете луны Тристан увидел, как она вновь поджала губы. – Он освобождает наших чудовищ, которых мы посадили в клетку. С какой стати мне показывать ему своего монстра?

– Ладно, – уклончиво допустил Тристан, – а ты разве на такое не способна? Ты читаешь мысли. Разве не стоит нам отнестись к тебе с тем же подозрением?

Париса возбужденно вскочила на ноги.

– Есть разница между тем, на что мы способны, и тем, как мы это используем, – огрызнулась она.

– Может, и так, но если ты хочешь моего доверия, дай повод. А то чем ты отличаешься от Каллума?

Она бросила столь колючий взгляд, что об него можно было буквально пораниться.

– Каллум, – сказала Париса, – в тебе не нуждается, Тристан. Он просто хочет тебя. Спроси себя, почему так?

С этими словами она выскочила из комнаты и после не разговаривала с Тристаном четыре дня.

Не то чтобы это сильно тревожило. За свою жизнь он привык к молчанию темпераментных женщин, да и потом, он не знал, как быть с этим ее… предупреждением? угрозой? Так и не поняв ее мотивов, он тихонько радовался, что она осталась с пустыми руками. Давать людям желаемое Тристан ненавидел, особенно непреднамеренно.