Шестое чувство

– Сам я не видел, – медленно, но все же сказал правду. – Слышал. Девчонка одна рассказала. Недавно совсем. Не из нашего технаря. С общаги хлебозавода.

– Там, где Сонечка работает? – на автомате уточнил я, заметив, как встрепенулся Микоян, блюдя честь своей возлюбленной.

– Не-эт, Сонечка не в общаге работает. Она на самом заводе. Технологом…

О! Рома. Ты – мир!

Даже Вовка снова заулыбался.

– Слушай, Ром. А ты меня познакомишь с той девчонкой, что знает про этот «кооператив»? – попросил я. – Для дела. Не для любовных ухаживаний.

– Да хоть и для любовных, жалко, что ли, для друга? – Ромка укоризненно покосился га Вовчика. – Мне-то что? Да ты ее и так знаешь. Чего знакомить? Это Ленка-певичка из народного хора. Помнишь? Летом пела у нас в ансамбле «Меланхоли́ю, дольче мелоди́ю». И «Снег кружится» еще, и…

– Я уже вспомнил, Рома. Не надо весь ее репертуар мне пересказывать!

– Ну тогда ладно.

И замолчали все: кто-то продолжал на кого-то дуться, кто-то экстренно до боли в извилинах прокручивал в голове вновь открывшуюся информацию, а кто-то просто безмятежно постукивал палочками по собственным коленям, имитируя сложные переходы ритма в стиле реггей.

Где ты, Аниськин?

Информация как раз тебе в кассу! Мне, знаешь ли, как-то… не с руки заниматься всей этой гнилью: сессия на носу, курсовая, а там и диплом не за горами.

Надо же… «Кооператив трафаретчиков». Свадьбы, кабаки, дискотеки…

И… плавучий бар «Ахтиар»!

Остро засосало под ложечкой. Знакомый симптом – разгадка ребуса где-то рядом. Хоть этот ребус и не для меня вовсе, как я сам себя только что уговаривал.

Только… мне ведь нетрудно проверить? Да? А потом при случае выложить все, что узнал, Аниськину. Мужик ведь ищет козлов, погубивших его дочь, – это ведь дорогого стоит! Достойно уважения. И если я, к примеру, ухватив за кончик нити в его расследовании, подержу немного и брошу, упуская, возможно, драгоценное для него время – то чем я лучше тех самых козлов? Ничем…

Не понял. Я что, сам себя уговариваю?

А! Врубился: приступ шизофрении. Это моя взрослая составляющая нашего общего головного мозга проводит урок нравственности и милосердия для своей молодой проекции – черствой пока, циничной и равнодушной к горю и проблемам чужих людей. Впрочем, такой же, как и большинство представителей нашего молодого поколения – будь они хоть при социализме, хоть при капитализме, хоть при первобытно-общинном строе. Разница ведь не очень-то и велика! Она может различаться в количественных категориях, но вектор… Вектор един! И называется он – «эгоизм молодого хищника»: в первую очередь – всё под себя. Кто успел, тот и съел. Кто раньше встал, того и…

Все! Хорош.

Хватит морализаторства. Так уж и быть – сходим… на этот ваш «Ахтиар». Посмотрим, что за трафаретчики такие там бал правят. Под носом, между прочим, у органов правопорядка и судовой команды этой калоши.

Пистолет! Слышишь меня? Жди, дорогой.

Я уже иду.

Глава 21

Сахарок карамелью

Нежданчик!

К моему удивлению, Сашка План почему-то отказался сопровождать меня в экспедиции на плавающую дискотеку под названием «Ахтиар». Мол, и хотел бы вроде, да нет такой возможности. Наплел про какие-то неотложные дела, про нуждающихся в его квалифицированной помощи несчастных родственников и про фатальную нехватку личного времени для всех вышеперечисленных манипуляций. Выглядел он при этом очень неубедительно: прятал глаза, сопел, пыхтел и заикался. И странно, и подозрительно одновременно. Короче, лажа какая-то перла из Саши. Ведь сам же тему завел вчера вечером и тут же съехал – суток не прошло!

Ну и… ладно. Не очень-то и хотелось, если честно. И один справлюсь!

Не гордый.

После третьей пары в технаре не задержался ни на минуту: отбился от всех домогавшихся тела старосты скороговоркой «Все потом, все потом…» и скатился по центральной лестнице. Выбежал на площадь. Свобода! Ведь тут – как по зыбучим пескам бегать: остановишься – засосет. Кругом друзья, знакомые; малознакомые, но знающие тебя заочно; вообще не желающие тебя знать, но рассчитывающие на твою помощь; ненавидящие тебя, но вынужденные общаться; ненавидящие общаться, но вынужденные делать это, так как староста в техникуме – это еще тот пуп земли! И если не покинуть альма-матер после занятий в течение минуты – считай, что для тебя началась четвертая пара. Общественная. Дополнительные занятия факультативом.

И это еще про комсомол не сказано ни слова!

Я ведь до кучи еще и в комитете состою, хотя за семестр был на заседании всего лишь один раз. Удавалось, знаете ли, безнаказанно саботировать. А если чуть тормознешь после пар на втором этаже – глядишь, и ты уже в капкане: главный комсомолец всегда там пасется на заливных лугах, жертв выискивает.

Он ведь у нас новый, кто не в курсе.

Поменялся три года назад при достаточно тревожных обстоятельствах.

И я так скажу – старый хоть и оказался сволочью, но был гораздо демократичнее.

Душевнее, что ли…

Ладно.

Итак, вырвался я из техникума.