Шестое чувство

– Сегодня решила сделать серебристо-голубое безумие, – признается она.

– Получилось действительно безумно, ты же никуда не пойдешь в таком виде?

Это сказано с пренебрежением – человек по ту сторону экрана даже не старается быть вежливым.

– Я снимала видео для блога, – словно оправдываясь, говорит моя сводная сестра.

– Надеюсь, не в этом платье? – «доброжелательно» интересуется неизвестный мне голос.

– Мам, вообще-то, в этом.

Услышав, что Эмма разговаривает с мамой, я присаживаюсь на корточки и прислоняю ухо к стенке. Я первый раз за все это время слышу упоминание о ее маме.

– Поздравляю, ты будешь выглядеть на видео как бесформенная бочка, – выносит вердикт эта женщина тоном профессиональной Стервеллы. – И почему, спрашивается, ты не носишь вещи, которые я отправила тебе? – Ее раздражение растет.

Эмма молчит, думаю, она собирается с мыслями, чтобы ответить.

– Мне они не нравятся, – наконец тихо произносит она, я плохо слышу ее голос.

– А вот этот ужас, который делает из тебя сумоиста, тебе нравится? Этот отвратительный макияж, за которым не видно твоих глаз, нравится? Если хочешь носить подобные платья, все просто – похудей. И вообще, сколько раз я говорила, что классика – это беспроигрышный вариант. Зачем ты делаешь из себя клоуна?

Я с ужасом отползаю подальше от стенки. Голос ее матери даже меня заставил съежиться. Что же чувствует Эмма? Моя мама никогда не критиковала меня подобным образом. Иногда она с улыбкой говорила свою любимую фразу «Молодость все прощает», если я пробовала новый стиль, и он мне не шел. Но чтобы вылить на меня подобное. Такого ни разу в жизни со мной не было. Я даже не знаю, как правильно реагировать.

– Мам, мне пора, – говорит Эмма. Ее голос звучит подавленно.

– Переоденься и смой макияж, если собираешься встретиться с Адамом.

– Ему нравится, как я крашусь.

– Он тебе врет, Эмма. Это не может нравиться.

Это сказано уверенно, тоном, не терпящим возражений. Голоса затихают, Эмма сидит в полнейшей тишине. Мне интересно, о чем она сейчас думает. Может быть, она привыкла и не принимает близко к сердцу выходки матери? Хотелось бы в это верить. Мне вдруг хочется проверить ее, узнать, как она себя чувствует. Но я не знаю, как это сделать. Не могу же я сказать, что подслушала ее разговор с матерью. Решение приходит само собой. Я подпрыгиваю и бегу к ней в комнату. Громко стучусь в дверь.

– Да?

– Это Лили, я могу войти?

– Минуту. – просит она.

Я терпеливо жду, пока она откроет дверь. И одного взгляда на нее мне хватает, чтобы понять: Эмма не научилась справляться с критикой. Удивительно, но слова ее матери даже меня задели. Я смотрю в заплаканные глаза сводной сестры. Она выше меня на голову и силится улыбнуться.

– Чем я могу тебе помочь?

– Мне крайне неловко тебя об этом просить, но я увидела макияж у тебя на странице. Ярко-красный вперемешку с оранжевым, нечто похожее на невероятный рассвет! – Я говорю все это очень воодушевленно, делая вид, что не замечаю ее потекший макияж и слезы. – У меня руки не из того места растут, – продолжаю я беззаботно. – Ты сейчас занята или, быть может, могла бы меня накрасить?

Эмма удивлена, она заправляет прядь золотистых волос за ухо и смущенно улыбается:

– Я абсолютно свободна, а ты куда-то идешь?

Эту часть плана я не продумала.

– Вообще-то, думала выбраться и погулять по городу, погода сегодня потрясающая. Хотела спросить тебя, не хочешь составить мне компанию?

Эмма выглядит сейчас такой радостной, что я ругаю себя за то, что раньше не звала ее гулять, а ее предложения отметала. Может, я до конца не осознавала, насколько важно для нее наладить со мной контакт? Мы с Жеромом бегаем каждое утро, наши разговоры все столь же коротки, но я привыкла к его присутствию. Эмма же несколько раз порывалась затащить меня то на вечеринку, то просто посидеть в кафе, но я каждый раз отказывала из-за того, что не хотела видеть Адама. Когда родной отец не поздравляет с восемнадцатилетием, начинаешь ценить внимание со стороны других людей. Ведь Эмма и Жером мне ничего не должны. Они сделали столько шагов мне навстречу. Пришла моя очередь.

– Мы с Полин планировали прогуляться по кварталу Маре. Там очень много классных винтажных магазинчиков со смешными вещами. Если тебе это интересно, буду рада, присоединяйся.

– Я в деле, – с улыбкой говорю я и, кивнув в ее сторону, с восхищением бормочу: – Какое у тебя красивое платье!

Эмма неловко проводит руками по нежно-голубой ткани, на которой вышиты крупные белые розы. Платье необычное. Но мне оно нравится. Эмма в нем выглядит особенно хорошо.

– Спасибо, – благодарит она и, кротко улыбнувшись, указывает на пуф перед большим столиком с зеркалом: – Садись, буду тебя красить.

Я первый раз за всю неделю зашла к ней в комнату. Здесь тоже солнечная сторона, и комната залита светом. Цветочное постельное белье очень похоже на мое, занавески подобраны в тон.

– Мама? – приподнимая бровь с улыбкой, спрашиваю я.

Эмма не сразу понимает, о чем я.