Шестое чувство

– Постельное белье? Да, это Амели купила. – Ее лицо светится, когда она говорит об этом. Я начинаю задумываться, что скрывается за ее милой улыбкой и этим солнечным обаянием, исходящим от нее. Неужели каждый из нас скрывает комок боли и тревог? Даже такие люди, как Эмма, не исключение. В комнате пахнет ванилью, и этот запах так ей подходит. Я сажусь на пуф перед огромным овальным зеркалом. Стол завален всевозможными баночками, палетками и кисточками.

– Творческий беспорядок, – поясняет Эмма, проследив за моим взглядом.

– У меня из косметики одни тени, тушь и помада, – признаюсь я.

Она хмыкает.

– Теперь можешь пользоваться моей. Папа дарит мне наборы практически на каждый праздник, он советуется с консультантами, и они, конечно, впаривают ему самое дорогое, что у них есть.

– Мой папа в последний раз поздравил меня с праздником лет пять назад, – вырывается у меня. Не знаю, зачем я произношу это вслух. Но я хочу поделиться с ней и намекнуть, что в клубе «Один дерьмовый родитель» мы состоим вместе.

Эмма смотрит на меня с жалостью и грустью. Я закатываю глаза.

– Только без этих жалостливых взглядов, – шучу я, и она неожиданно обнимает меня.

– Мой папа обязательно будет поздравлять тебя на все праздники, точно так же, как и твоя мама покупает мне в комнату занавески и помогает их повесить. Быть может, для нас двоих это новый старт.

Я смотрю на наше отражение в зеркале. Блондинка и брюнетка. Я – холодная зима, она – теплая весна. Мы такие разные. От внешности до характера. Но у нас двоих есть что-то общее. Родительское предательство. Пустота в сердце.

– Я очень этого хочу, – честно признаюсь я, и она улыбается мне теплой, доброй улыбкой.

– Я сейчас почищу и увлажню твою кожу. Уход очень важен, – предупреждает Эмма, и я киваю. «У вас двоих есть еще нечто общее, – шепчет мне внутренний голос. – Адам». Но я гоню его прочь, стараюсь расслабиться на пуфе и произношу:

– Делай все, что необходимо. Поколдуй надо мной как следует.

Эмма подмигивает мне.

– Все будет в лучшем виде. Только я, пожалуй, сделаю из тебя снежную королеву. – Она резко замолкает и после паузы неуверенно спрашивает: – Ты уверена, что готова выйти в таком виде на улицу?

– Спрашиваешь. Я мечтаю об этом. Твои макияжи волшебны.

– Спасибо, Лили, – тихо шепчет она, и в ее голосе столько волнения и благодарности.

Порой человеку нужно совсем мало. Капельку признания и одно доброе слово.

Она делает мне макияж, похожий на свой – небесно-голубой, топаз, лазурный. Все цвета смешались, а поверх теней красуется длинная серебристая стрелка, на конце которой она прикрепила маленький белый камушек.

– Это роскошно! – восклицаю я, именно так можно описать этот макияж. Живописно, роскошно, красиво. – Я словно эльфийская принцесса! И знаешь, Эмма, у меня есть платье к этому макияжу.

То самое платье, которое я купила во Флоренции. Я достаю его из шкафа в своей комнате с трепетом и любовью. Ведь столько воспоминаний с ним связано. Я переодеваюсь при ней и, довольная, кручусь вокруг зеркала.

– Что думаешь?

– Ты такая худенькая, тоненькая, точно фея.

– Всю жизнь мечтаю иметь круглые бедра и грудь, – со смехом признаюсь я, – желательно грудь, как у тебя, и бедра тоже!

– Могу поделиться лишними килограммами, – весело соглашается Эмма, и я качаю головой.

– Если бы они у тебя были, я бы их с радостью забрала!

– Да ну брось, я с детства полная. – Она небрежно машет на меня рукой.

Теперь мне понятно, почему за ужином она вечно выглядит виноватой, когда накладывает себе вторую порцию, и почему хранит банку «Нутеллы» у себя в комнате. Ждет, когда никого не будет на кухне, и прокрадывается к холодильнику. И все эти разгрузочные дни, которые в итоге заканчиваются у нее очередным срывом. Возможно, и я была бы такой, если бы мне с детства вдалбливали, что я толстая. Только вот все мы разные, и каждый из нас красив по-своему. Эмма похожа на сдобную, сладкую булочку. Круглые плечи и милые щечки. Мягкая белая кожа и запах ванили. Ее хочется касаться, обнимать и даже тискать. А чего стоит ее красивая пышная грудь!

– Ты красивая, – искренне говорю я, – и я красивая! А еще скромная! – я смеюсь, но потом добавляю: – В каждом из нас есть нечто прекрасное.

Эмма берет мою ладонь и тихонечко ее сжимает.

– Спасибо, Лили. Но я попрошу тебя больше не подслушивать мои разговоры с мамой!

– Это было так очевидно?

– Да, но от этого не стало менее необходимо. Спасибо за поддержку, – вновь говорит она, – я поправлю макияж и тоже переоденусь. Мы с Полин договорились встретиться на набережной острова Сен-Луи. Она оставалась у парня на ночь, поэтому сейчас там.

Эмма выходит из моей комнаты, я смотрю ей вслед и в голове крутится «не за что». Ведь я правда не сделала ничего особенного.