— Атомное яблоко! — воскликнул Рыбкин и весь расцвел от нескрываемой радости. Он не стал допытываться, что и как, не стал выслушивать Олеговых объяснений. Он вдруг запел: «Эх, яблочко, куда котишься», потом прижал мальчика к себе, да так крепко, что у того кости затрещали.
— Ой, задушите! — засмеялся Олег.
— Ты меня прямо-таки выручил! И как выручил! — радовался ботаник. — Это ничего, что яблоко сорвано. Оно уже созрело. И мы сейчас же съедим его вместе! А зерна высушим и посадим в оранжерее Малой Луны. Согласен?
— Согласен, Григорий Антонович! — с облегчением вздохнул Олег.
В дверь постучали.
— Ага, вот ты где спрятался! — сказал, входя, Виктор Сергеевич. — С первой минуты и — надоедать людям? А ну, пошли на ужин, пора!
— Тогда и я с вами, — сказал Рыбкин, и они все вместе вышли из комнаты.
Столовая небольшая, но зато уютная. Как и подобает — буфет, круглые столики, стулья. Рыбкин и Олег с отцом облюбовали столик возле иллюминатора. Из кухни доносились знакомые вкусные запахи, где-то гудел вентилятор, и по залу растекался свежий ласковый ветерок.
Интересно, что подадут на ужин? Котлеты? Гуляш? Или антрекот с жареной картошкой? Чай? Припомнив свой неудачный эксперимент с водой в ракете, Олег понял, что ничего подобного не будет. В самом деле, обычные на Земле блюда даже самый ловкий официант не сможет принести из кухни Малой Луны. Разве только в каких-нибудь намагниченных тарелках! Одним словом, ужин ожидался необыкновенный.
Так оно и было. На стол поставили металлические кастрюльки с наглухо закрытыми крышками и небольшими резиновыми трубками. Олег следил за взрослыми. Рыбкин, не долго думая, подтянул кастрюльку поближе к себе и, взяв в рот трубку, начал сосать. После этого осмелел и Олег. Чудеса! Гречневая каша с кусочками мяса легко побежала в рот.
— Ух, как вкусно! — воскликнул он, озорно подмигнув отцу и Рыбкину.
Потом был подан чай — сладкий-сладкий. И не в стаканах, а в эластичных пластмассовых бутылках.
— Как же его приготовили? — полюбопытствовал Олег.
— Известно как — на огне! — ответил Виктор Сергеевич.
— Но, видно, в закрытом бачке?
— Нет, брат, в простом закрытом бачке готовить тут чай, что по воде вилами писать. Никогда бы ты его не дождался! Почему? Очень просто. Вода кипела бы только на дне бачка, а выше — оставалась бы холодной. Понимаешь, из-за отсутствия силы тяжести в бачке не будет обмена слоев воды: нагретая вода не поднимется вверх, а холодная — не опустится на дно.
— Да-да, — подхватил мальчик, глядя на отца любознательными глазами. — И как же придумали?
— Применили закон физики, и будьте добры — чай готов! Чтобы вода перемешивалась и нагревалась равномерно, чайник вращается с плиткой. При этом центробежная сила заменяет исчезнувшую силу тяжести. Невелика хитрость, и вот результаты…
Мальчик отпивал чай маленькими глотками. Смотри-ка ты, целая история! А кроме всего — чай такой приятный и отдает запахом земляники. Знакомая «железная» ягода! И тут она незаменима…
— Сок из мороженой земляники? Да? — спросил Петр Васильевич Бобров у коменданта, — Чудесный напиток!
— У нас все свежее, товарищ Бобров, — ответил тот. — Мы собираем землянику с собственных плантаций.
— Вот как? Любопытно! И хорошо растет?
— Как на дрожжах, — ответил комендант. — Оранжерея — одна из достопримечательностей нашей планетки, гордость Григория Антоновича Рыбкина. — Он кивнул в сторону ученого. — Все сделано по его замыслу…
— Если хотите, Петр Васильевич, могу показать, — отозвался Рыбкин, заканчивая ужин.
— Буду весьма признателен, — проговорил геолог.
— И меня возьмите, — попросил Олег.
Рыбкин кивнул.
Глава двадцать вторая
Рыбкин, Бобров и Олег покинули столовую вместе. Сначала они шли по узкому коридору, потом Рыбкин, открыв массивную дверь, провел их в отсек служебных помещений. Тут было что-то вроде небольшого фойе — уютного и красивого. Три-четыре кресла, столик, плюшевый диванчик — вот и вся немудреная обстановка. Стены, покрашенные под цвет летнего неба, создают впечатление простора, покоя.
От фойе отходили в противоположные стороны коридоры-туннели. В стенах, справа, были прорублены окошки, напоминавшие бойницы. Напротив через опредёленные интервалы чередовались двери служебных помещений и лабораторий. Олег на ходу читал таблички: «Служба Солнца», «Служба планет», «Служба Земли», «Обсерватория», «Физический кабинет», «Химический кабинет»… Подумать только — настоящий научный институт!
— Вот тут будет работать твой отец, — показал Рыбкин мальчику на химический кабинет, — А это — дверь в наш космопорт.
Бобров даже поубавил магу, услышав последние слова. Он видел схему спутника у Ивана Ивановича, но там этой двери почему-то не заметил. «Хорошо! Надо запомнить», — пронеслось в голове геолога. И он бодро зашагал дальше.
Еще один поворот, еще одна дверь, на этот раз высокая, стеклянная, — и они очутились в оранжерее;
— Назад! — вдруг закричал Рыбкин и, прикрыв рукой рот, отступил за дверь. Олег, ничего не понимая, захлопал глазами. Что такое? Рыбкин с виноватым видом попросил извинения..