Шинигами-ниндзя 2

      После Саске я вернулся в Коноху. Атака «Шинра Тенсей» глубоко врезалась в мою память, вновь представ перед глазами… Мне ничего не стоило отыскать погребенный среди обломков Камень Памяти – незаметно от бригад рабочих и тысячи клонов в черном с хаки. Я уже решил, что теперь этот монумент после реставрации будет высоким и на манер куная трехгранным обелиском из белого мрамора с золотыми прожилками-надписями. Он станет расти по мере надобности, вознося имена к небесам. Я посмел добавить сюда за именем Джирайи - Учиха Итачи, над которым этой ночью лично совершил обряд, воскурив фимиам и прочитав сутру – присвоив каймё: отныне эта душа носит имя Сачио, к счастью рожденный, оставив прежнее имя Итачи, суливший неудачи со смертью хорёк. Разумеется, я убрал имя Хатаке Какаши – и не только его… Отыскал могилу Сарутоби Асумы и его отца… Я раньше слишком часто посещал кладбище на окраине Конохи, чтобы забыть расположение памятных плит – чтобы не суметь восстановить пополнение за три года. Пока живые думали о себе и своих нуждах, шинигами-ниндзя позаботится о светлой памяти мёртвых – каждому малахитовое надгробие с серебряной гравировкой надписей. Ни к чему прибедняться, как раньше…

      До обеда я неспешно управился со своими обязанностями, помогавшими заглушить чувство гадливости к самому себе, возникшее после полоскания «нижнего белья» Итачи. Всюду ложь и ложью погоняет – даже в смерти и фальшивой исповеди… Все отчего-то думают о мире, о чём-то глобальном, о категориях свой-чужой, скрывая за высокими идеалами свои мелочные желания и принося в жертву судьбы окружающих людей – в топку эгоизма. Всё на кон, не считаясь с потерями – из страха лишиться большего. Сермяжная правда жизни – смертельные пляски под дудку чьих-то интересов. Сарутоби Хирузен, создавая своего клона из дыма, не думал, что будет вынужден применить «Фуиндзюцу: Шики Фуджин», жертвуя свою душу демону смерти, выдающему себя за шинигами людей…

      Пытаясь подавлять то и дело возникающий в голове сумбур, я со всем тщанием подготовил кладбище, всё скомканное сильным дзюцу, против грубой силы которого не спасли никакие хитроумные барьеры. Являя равнодушие Смерти, я потратил время и вычислил все смятые в гармошку клановые склепы, тоже пометив для реконструкции и переноса на новое место общего захоронения. Так же занпакто помог разработать комплекс кидо и дзюцу для

Обелиска.

      Вновь узурпировав властные привилегии, я воплотил вчерашнее свое решение перенести место людской памяти наверх, на плато за ликами Хокаге, продолжая воплощённый в Монументе Хокаге символизм усопших, смотрящих с неба на бытие живых.

      - Банкай.

      Как в прошлый раз полыхнув своей силой на всю округу и тем заявив о своем присутствии, я объединился со своими теневыми клонами, единой формацией нырнув в толщу земли и за считанные секунды всплыв на поле вчерашнего триумфа и народных гуляний. После избавления от проблем, связанных с генерацией собственной чакры, я без труда и задержек смог реализовать сложнейшие манипуляции со стихией Земли, наново разбив кладбище – рота теневиков активно помогала воплощать разработанный проект.

      Кто бы сомневался, что первым примчится Гай… Когда подтянулись особо шустрые шиноби, я как раз возлагал букет бумажных роз к высокому Обелиску, макушка которого отчетливо виднелась из города за ликами Монумента Хокаге. На обращённой к кладбищу гладкой лицевой грани беломраморного куная-обелиска сияло золотом крупное кандзи – Хи, а на двух торцевых гранях самого острия переливались серебром два кандзи, читавшиеся как – Джодо, Чистый Мир. Всё правильно. На фасаде – большими символами начертаны имена выдающихся личностей, за спинами которых стоят обычные ниндзя – две торцевые грани с очень убористыми списками.

Продумывание всего этого здорово отвлекло меня от пролистанной памяти Итачи – как только Яманака справляются?..

      Ровно в полдень Листья помянули павших минутой молчания, затянувшейся раз в пять на суетливые перешёптывания, пока подтягивалась основная масса ниндзя Конохи, расчувствовавшихся от символического пафоса нового облика Кладбища с сильно возвышающейся площадью и боковыми строениями для обрядовых церемоний.

      Представительная делегация шиноби не успела выдвинуться к нам с Гаем, когда гул толпы мигом утих от того, что я филигранно спустил на площадь реяцу с эффектом мёртвой тишины, поскольку не умел, как Хирузен, овладевать всеобщим вниманием:

      - Вечная память героям в наших сердцах. Вечный маяк да укажет дорогу на небеса. Вечный огонь да наставит потомков на путь мира неугасимой Воли Огня, - во всеуслышание произнес я мрачно торжественным тоном, прекратив воздействие реяцу шинигами. Стоя чуть боком к народу, медленно сложил ряд ручных печатей, проговаривая вслух: - Дракон, Крыса, Бык, Птица – «Катон: Карью Ибуки»!