Шипы и розы

– Будьте здоровы, – подхватила Ева и принялась расставлять на столике чашки с блюдцами. К чаю было также подано овсяное печенье и варенье из лепестков роз.

– Спасибо, – пробормотал Тим и шмыгнул носом. – Какая гадость.

Ева побледнела.

– Варенье? Или печенье? – Девушка бросила растерянный взгляд на хозяйку, по-прежнему задумчиво сидевшую в кресле. – Я взяла всё самое свежее и всё то, что велела мне леди Андервуд.

– Не печенье, – простонал Тим и снова чихнул. – Духи твои – полная гадость. Слишком приторно. Не могу такое выносить.

– Простите, сэр, – испугалась Ева и попятилась к выходу. – Я больше не буду, сэр.

– Безобразие, – тем временем продолжал возмущаться Тим.

Кряхтя и морщась, он всё-таки нашёл в себе силы подняться, сесть, придвинуть к себе столик и, подцепив пальцами чашку с горячим чаем, сделать глоток.

Малеста вздрогнула, вышла из задумчивого оцепенения, в котором пребывала, и спросила:

– Что именно?

– С каких пор служанки стали душиться духами? Если все так начнут делать, то скоро пройти по дому будет невозможно: с одной стороны тебя обдадут ландышем, с другой – жасмином, за креслом спрячется мимоза, а в углу будет поджидать сирень. Это уже будет не дом, а цветочная лавка! Или парфюмерная! И будет здесь, как в каморке у Бетси. Всё в пузырьках и флакончиках. Помните? Я ещё там всё случайно перебил.

– Ещё бы не помнить.

– Вот прямо перед глазами стоит то самое зрелище: куча стекла на полу, вся эта сладкая, липкая, терпко пахнущая жижа, сушёные и маринованные незабудки, одуванчики и то ли крапива, то ли репей, и в самом центре, как одинокий и покинутый командой корабль, плавает чернильница с высохшими в ней чернилами.

– Как поэтично вы выразились! А вот чернильницу я не помню.

– Была-была! Было ещё перо. Тупое, как галька в море. Я удивился, когда его увидел. Зачем простой служанке перо и чернила? Она, что, писарь? Или, может, личный секретарь миссис Мерит? А потом ваша пропахшая валерьянкой подруга сказала, что учила Бетси подписывать настойки. – Тим хмыкнул. – В итоге научила копировать так, что разницы в почерках не замечала... Погодите-ка!

Тим резко двинул от себя столик и вскочил на ноги. Всю боль от недавней драки как рукой сняло, и даже лиловая скула как будто на мгновенье стала чуть светлее, потому что глаза Тима блестели так, словно он стал свидетелем невиданного события, вроде падения метеорита. Ну, или разгадал тайну, что было раньше: яйцо или курица.

– Кажется, я начинаю понимать!

Малеста тоже вскочила с кресла, но не для того чтобы разделить с Тимом его ликование, а чтобы поддержать в случае, если того внезапно охватит слабость. Мазь, которой обработали большинство ушибов, была сильного действия и требовала от больного покоя, а не гонок на выживание.

– Бетси! Это поганка Бетси, а не дядя Реджи, хотела отравить вас! Научилась не только почерком миссис Мерит названия трав выводить, но и почерк дяди Реджи подделывать. Конечно! Как же всё просто! Они ведь были близки. Она легко могла подглядеть, как он заполняет рецепты, стащить один или выманить у служанок в обмен на монету или отрез ткани, натренироваться на завитках и наклонах, заменить полезную мяту на поганый опий и подсунуть вам бумажку в шкатулку. Вы посылаете мерзавца Джонатана к аптекарю, тот изготавливает лекарство строго по рецепту, а на деле – по поддельному рецепту, где доза опия столь мала, что не вызывает подозрений. Усатый негодяй привозит лекарство вам, и вы, ничего не подозревая, начинаете потихоньку отравлять себе жизнь. Как вам?

Тим победно взглянул на мачеху и даже приготовился кивнуть головой, изображая поклон, – оставалось только дождаться аплодисментов. Тех не последовало.

– Стойте-стойте! – Леди Андервуд спешно и несколько раз коснулась прохладными пальцами шеи и щёк Тима, проверяя, не горячка ли началось. – Вы зачем выскочили из-под пледа? И кто вам разрешил встать? И почему Джонатан – мерзавец?

Тим перехватил ладонь мачехи и сжал в своей. Крепко.

– О дворецком потом. Сейчас лучше вспомните, чем таким вы могли насолить Бетси, что она собиралась вас отравить?

– Абсолютно ничем. Да и не собиралась она меня травить!

– Вы наивная... Собиралась. Ещё как собиралась. Так вы вспомнили? До сих пор нет? Вспоминайте скорее.

– Я ничего не буду вспоминать, – сказала Малеста.

– Вы портите мне расследование.

– Вы шутите.

– Ни капли.

– Послушайте, Тимоти. Я понимаю, вы переутомились, поэтому вам в голову лезет всё подряд. Ложитесь и успокойтесь. Я попрошу Еву заварить ромашку. Чёрный чай для вас слишком крепок.

– Но, Малеста...

– Вам не следует называть меня по имени.

– Да бросьте вы уже эти манеры, церемонии и правила! Ну их к чёрту! Они только усложняют жизнь, разве нет?

– Хорошо. Давайте будем обедать, положив ноги на стол.

– Не перевирайте. Вы прекрасно поняли, о чём я. А ещё я всё-таки продолжу о Бетси, потому что эта мерзавка...

– Бетси не могла подсунуть мне исправленный рецепт, – решительным тоном перебила Тима мачеха.

– Не могла? Да она почти это сделала!

– Тим.

– Да?