Широкий Дол

– Джон пришел ко мне почти сразу после завтрака, – сказала она. – Выглядел он ужасно и разговоры вел какие-то дикие. Он сказал, что ты ведьма, Беатрис. Что ты одержима этой землей. Что ради этой земли ты уже не раз убивала и теперь пытаешься и его тоже убить. Что ты сказала, будто он повсюду, в любом месте всегда будет находить выпивку, пока эта выпивка его не убьет. А когда я предположила, что, может быть, ему просто приснился дурной сон или что-то примерещилось, он совсем уж дико на меня глянул, пробормотал: «Значит, она и вас тоже охмурить сумела!» – и бросился вон из комнаты.

Я обняла ее, и Селия, прильнув ко мне своим мягким податливым телом, заплакала, уткнувшись носом в мое плечо.

– Ну-ну, Селия, не плачь, – сказала я. – То, о чем ты рассказываешь, звучит, конечно, ужасно, но я уверена: в конце концов его еще можно вылечить! Возможно, он и впрямь слегка помешался, но мы сумеем ему помочь.

Селия судорожно вздохнула и затихла. Потом прошептала:

– Он уверен, что все это твоих рук дело, Беатрис. Он говорит, что ты настоящее чудовище. Он называет тебя ведьмой!

– К сожалению, так часто бывает, – печально сказала я. – Пьющие люди начинают считать своими врагами именно тех, кого любят больше всего на свете. Это свойство пьяного безумия, мне кажется.

Селия кивнула, выпрямилась, вытерла глаза и сообщила:

– Он ведь вчера вечером снова напился. И я оказалась не в силах это предотвратить. Он объяснил мне, что бутылка просто появилась у него в комнате, потому что ты его прокляла и теперь выпивка сразу же появляется повсюду, стоит ему руку протянуть.

– Ну да, теперь он во всем будет обвинять меня, – сказала я. – Хотя я думаю, что в глубине души он по-прежнему меня любит. Но именно поэтому он теперь так против меня и настроен.

Селия задумчиво посмотрела на меня.

– Ты так спокойно говоришь об этом, Беатрис. Твой муж теряет разум, а ты прямо-таки невероятно спокойна.

Когда я посмотрела в ее усталое лицо, глаза мои уже были полны слез.

– У меня в жизни было немало горя, Селия, – тихо промолвила я. – Я потеряла отца, когда мне было всего пятнадцать, а мать, когда мне едва девятнадцать исполнилось. И вот теперь мой муж, кажется, сходит с ума от пьянства. В душе я лью горькие слезы, но я давно научилась не показывать этого внешне. Я давно поняла, что должна быть храброй и мужественной, пока есть работа, которую нужно сделать, и планы, которые нужно выполнить.

Теперь во взгляде Селии читалось искреннее уважение.

– Я знаю, ты гораздо сильней и мужественней меня, – сказала она. – Я, например, все утро проплакала после этого разговора с Джоном и совершенно растерялась. Я просто не знаю, что я еще могу сделать.

Я кивнула.

– Да, это, пожалуй, слишком серьезная проблема. Во всяком случае, самим нам с ней не справиться. Джона необходимо показать хорошему специалисту, который сумеет должным образом о нем позаботиться. Доктор Роуз, кстати, может приехать к нам со своим помощником уже на этой неделе и, если понадобится, забрать Джона с собой в Бристоль.

В глазах Селии вспыхнула надежда, однако она была исполнена сомнений.

– А что, если Джон не поедет? Не согласится поехать? Ох, Беатрис, если бы ты слышала его дикие речи! Такое ощущение, словно он больше вообще никому не верит. Боюсь, он может отказаться куда-либо ехать.

– Если они согласятся взять его к себе – а он, безусловно, нуждается в лечении, не так ли? – мы можем попросту заставить его начать лечиться, – спокойно сказала я. – Мы можем подписать с ними договор о том, что они обеспечат ему должное лечение и комфортное проживание в их лечебнице, пока он не поправится настолько, что ему можно будет вернуться домой.

– Я не знала, что это возможно, – сказала Селия. – Я вообще очень мало знаю о подобных вещах.

– Ну, так и я не знала. Но пришлось узнать. Так вот, этот доктор Роуз пишет, что, если мы сумеем убедить Джона хотя бы просто встретиться с ним и поговорить, он наверняка сможет посоветовать нам что-то конкретное. Как ты думаешь, Джон послушается твоего совета и согласится поговорить с доктором Роузом и его помощником, если ты его об этом попросишь? Если ты дашь ему слово, что это только ему на пользу?

Селия нахмурилась.

– Я думаю, да. Да нет, я уверена, что он согласится! Он, правда, обвинял тебя и Гарри в том, что вы заключили во имя Широкого Дола какой-то чудовищный союз, но в моем добром к нему отношении он, похоже, пока не сомневается. Если этот доктор Роуз приедет достаточно скоро, я уверена, что уговорю Джона с ним встретиться. Я скажу, что это в его же собственных интересах.

– Ну и хорошо, – сказала я. – Но постарайся даже не упоминать при этом моего имени. Пусть он считает, что это ты нашла для него умелых врачей; тогда он и доверять им будет больше, и разговаривать с ними будет охотнее. Пусть его бедная, отягощенная бредом душа немного успокоится.

Селия схватила мою руку, поцеловала ее и, задыхаясь от волнения, воскликнула: