Широкий Дол

Джон Брайен кивнул, но по тому, как презрительно блеснули его глаза, мне стало ясно: он считает, будто я дала слабину. Да и пусть. Плевать мне на его мнение! Если я правильно поняла, что хотели сказать своей хулиганской выходкой эти трое, то, скорее всего, права я, а не Брайен с его ущемленной гордостью и опасениями на тот счет, что эти трое парней попросту над ним посмеялись.

Но оказалось, что прав был он, а я ошиблась.

Видимо, в какой-то момент я утратила ощущение того, что происходит в нашей деревне и на нашей земле. Я была уверена, что история с порубкой изгороди будет первой и последней, что это просто ответная реакция на высокомерие «мисс Беатрис». И если я промолчу и никого наказывать не стану, а спокойно продолжу огораживание общинных земель, тогда честь обеих сторон не пострадает и дальше работа пойдет без помех.

Но на следующую ночь ограда вновь была повалена и частично порублена. И на третью ночь тоже. К тому же часть поваленной ограды сожгли.

Это было сделано аккуратно, по-крестьянски, теми, кто привык выжигать лес, расчищая землю под пашню – то есть подальше от лесного сухостоя и хвороста, подальше от низко свисающих ветвей деревьев. Поджигатели сложили в кучу порубленные куски изгороди, подожгли их и поспешили оказаться в деревне до того, как кто-либо заметит огонь.

– А теперь они уверяют меня, что ничего не могли поделать! – рассказывал Джон Брайен. Он был в ярости. – Говорят, что, пока они принесли из Фенни воды, все уже почти догорело!

– Они могли бы встать цепью и таскать воду из общинного ручья, – заметила я. – До него там всего несколько ярдов.

– Но он на той территории, которая подлежит огораживанию, – сказал Джон Брайен, – вот они и заявили, что вы им велели держаться подальше от этой земли.

Я горько усмехнулась:

– Что ж, в этом есть свой смысл. – Я отвернулась к окну, и улыбка мгновенно растаяла у меня на устах. Собравшись с мыслями, я холодно сказала: – Но больше я этого терпеть не стану. Я дала им шанс, но им, похоже, было мало бросить мне вызов. Теперь они мне угрожают, хотят устроить в моем лесу пожар. Ничего, им придется понять, кто хозяин на этой земле. – Я помолчала. – Я съезжу в Чичестер и закажу новую ограду, а заодно загляну в казармы и попрошу выделить мне пару солдат, чтобы они охраняли изгородь, пока она не будет поставлена. И в следующий раз, когда эти деревенские парни попробуют предпринять нечто подобное, им не поздоровится. Пора научить их хорошим манерам. Я слишком долго позволяла им оставаться безнаказанными. Но теперь всякие игры закончены, и дело принимает серьезный оборот.

Брайен кивнул. Его глаза кровожадно сверкнули, когда он почуял в моем голосе суровость.

– Этих троих можно арестовать, если удастся поймать их с поличным, – сказал он. – За такие штуки их и повесить могут.

– Нет, людей из моей деревни никто вешать не будет, – строго возразила я. – Они, безусловно, заслуживают того, чтобы их хорошенько припугнули, но не более. Короче, я немедленно еду в Чичестер.

Я задержалась лишь для того, чтобы отыскать Гарри, который играл в детской с Джулией, и сразу же велела подать карету.

– По-моему, Беатрис, это очень плохо, – сказал Гарри, провожая меня на конюшенный двор.

– По-моему, тоже, – бросила я, натягивая перчатки.

– Но как все это типично! – продолжал Гарри. – Эти бедняки просто не в состоянии понять, что именно так все и должно быть.

– А по-моему, они как раз прекрасно все понимают и весьма активно пытаются этому противодействовать, – насмешливым тоном возразила я и поднялась в карету. – Этот твой «естественный» прогресс, похоже, слишком трудно воплотить в жизнь.

– Ты все шутишь, Беатрис, – насупился Гарри, – хотя каждому нормальному человеку ясно, что таков порядок вещей. И парочка каких-то спятивших крестьян не может остановить развитие общества.

– Да ладно тебе, – сказала я. – Я все прекрасно понимаю. Но на всякий случай проверю, как должен действовать закон об огораживании, и обсужу этот вопрос с лордом де Курси. Если подобные вещи будут продолжаться, нам придется поймать злоумышленников и предать их суду.

– Да, конечно, тут уместна только строгость, – заявил Гарри, изучая свои блестящие высокие сапоги. – И никакого снисхождения!

Я махнула ему на прощание, и карета тронулась. Тон Гарри показался мне чрезвычайно глупым и помпезным, и мне хотелось поскорее прекратить этот разговор. Однако в Чичестере каждый, с кем я разговаривала, похоже, полностью разделял взгляды моего брата. Лорд де Курси, например, расценил поломку и поджог изгородей почти как вооруженный мятеж, и немедленно повез меня в казармы. Я сопротивлялась – хотя и не слишком активно – его решительному предложению разместить у нас целый конный отряд, чтобы защитить Широкий Дол от трех молодых крестьянских парней. Впрочем, я была даже рада, когда мне предложили полдюжины кавалеристов под командованием сержанта.