Шишкин

Купец второй гильдии, торговавший хлебом, он глубоко интересовался техникой и историей, увлекался археологией. Городской староста притягивал к себе людей правдолюбием, крепкими нравственными устоями, деловым и верным взглядом на жизнь. К слову, жившая в городе известная писательница Надежда Дурова — автор замечательных записок «Кавалерист-девица», человек, отзывчивый, но ведшая замкнутый образ жизни, любила бывать только в одном доме — шишкинском.

Самого себя отец будущего художника аттестовал такими словами: «Характеру был тихого и миролюбивого. Только по большому вынуждению был горяч, даже и очень горяч, но это случалось очень редко. И нрав был скромный, и могу похвастаться тем, что желал всякому добра и желал бы всякому угодить и никому ни в чем в возможном не отказать. Даже старался всячески, чтобы никто по возможности от меня неудовлетворенным не отходил… здравомыслия во всем было достаточно… Решение дел тоже ясно видел, их правильность и неправильность… Но все это я пишу не хвастовство. И не могу этого присчитывать ни к чему другому, а это есть чистый дар природы, ее создание, а создание есть всевышнего Бога. Оп повелел этому быть, так и вылилось. Следовательно, все это должно достойно и правильно отнести всемогущему Богу. Не виноваты те, кто мало награжден».

В 1819 году Иван Васильевич женился, взяв в жены дочь казанского мещанина Романа Ивановича Киркина — Дарью Романовну[3], с которою прожил в мире и согласии пятьдесят три года. Бог даровал нм четырех дочерей и двоих сыновей, из которых младшему — Ивану суждено стать художником.

После женитьбы и рождения детей Иван Васильевич продолжал заниматься делами торговыми и общественными (к тому времени выбрали его городским головой), и, разрешая те или иные вопросы с земляками, знакомясь с ними ближе, ловил он себя на мысли, что тянет его узнать больше об общих предках, собственном роде, крае, в котором родился.

Исподволь начал искать исторические документы, знакомиться с преданиями, выискивая сведения о Елабуге. Списался с Москвой и познакомился заочно с профессором Капитоном Ивановичем Невоструевым — земляком, который в ту пору вместе с историком профессором Московской духовной академии А. В. Горским составлял ученое описание славянских рукописей Синодальной библиотеки. Капитон Иванович радел за свой город, и ему «было желание узнать историю своей родины». С документами, найденными нм в библиотеке, а именно: о направлении в село Трехсвятское первого священника Зотика, об учреждении монастыря и его настоятеля — он ознакомил Шишкина. Сам Невоструев писал об этом так: «В конце 1855 года, из любви к отечественной археологии, особенно же к знаменитым памятникам своей родины… вступили мы в сношения с почтеннейшим соотчичем, несколько лет бывшим городским головою, купцом Иваном Васильевичем Шишкиным, человеком весьма любознательным и много лет занимавшимся елабужскими древностями. Предметом переписки нашей было «Чертово городище».

В 1855 году Иван Васильевич обследовал древний памятник, а в 1867 году в основном на собственные средства отреставрировал разрушающуюся башню городища. Капитону Ивановичу направлял Шишкин и свои находки: купленную у татарского муллы «письменную древнюю историю» с упоминанием Елабуги, рукописи покойного священника Петра Кулагинского с известием о «Чертовом городище» и войне башкирской. Делая выписки из древних книг, извещал о них Невоструева.

Внимание Ивана Васильевича привлек Ананьинский могильник, о ней принялся расспрашивать местных жителей. Получив разрешение от уездного начальства, вместе с чиновником Алабиным приступил к раскопкам могильника. Публикация материалов об Ананьинском кургане вызвала статью профессора Эйхвальда, в которой ученый проводил аналогию погребений в кургане с погребальными обычаями скифов и считал возможным предполагать, что погребенные в могильнике скифы были современниками персидского царя Дария (V век).

К. И. Невоструев, занявшийся после Эйхвальда изучением могильника, разрешая вопрос о времени, когда курган мог быть насыпан, пришел к убеждению, что принадлежит он не к концу бронзового века, а к более отдаленному периоду этого века, и выдвинул теорию происхождения бронзового века в Восточной Европе от азиатских скифов, имевших сношения с Персиею и Ассириею и хорошо известных Птолемею.

Скромный интерес Ивана Васильевича к старине способствовал, можно сказать, рождению глубоких теорий в кругах профессиональных ученых.

Переписка Капитона Ивановича Невоструева с Иваном Васильевичем Шишкиным носила характер серьезный и затрагивала не одни вопросы археологии, о чем судить можно по сохранившимся письмам.

Приведем одно из них.

(Без даты.) К. И. Невоструев — И. В. Шишкину.

«…сперва меня кольнуло это недоверие Ваше ко мне, душевно Вам преданному…