Шкаф с кошмарами

Съежившись за ненадежным прикрытием, Виктор поймал момент, когда выстрелы прекратились. Голосили люди, щелкали предохранители. Бежала подмога со второго этажа. Буханье сапожищ Козыря раздавалось уже совсем рядом, и Виктор наугад швырнул мертвеца перед собой. Судя по грохоту и матерной брани – попал, но времени убедиться не было. Виктор метнулся к воротам, поддел плечами тяжелый брус-засов, который общинники закладывали вчетвером, и, выпрямляясь на дрожащих от напряжения и страха ногах, сбросил его на пол.

Что-то наподобие горячей и злой пчелы укусило Виктора в плечо. Закрутило вокруг своей оси. Радостно закричал Фома. Виктор плашмя упал на ворота, и створки приоткрылись. Всего на ладонь. Но этого оказалось достаточно, чтобы толпа общинников сгрудилась, ощетинилась оружием, словно огромный огнестрельный еж. Потому что в зазор тут же просунулись уродливые перепончатые пальцы, и створка двери открылась, впуская в загустевший воздух барака прохладную сибирскую ночь, полную звезд и древних чудовищ.

Дрогнула чья-то рука, громыхнул выстрел. За ним еще один. И вот уже стреляли все, у кого было оружие. Зажимая плечо, Виктор благоразумно лежал на полу. Застрявшая в плече пуля мерзко царапала кость, да и вообще настолько сильной боли он никогда не испытывал прежде. Но приходилось стискивать зубы и вздрагивать, когда над головой улетал в безразличную темноту очередной сердитый кусок металла. Сжавшись в комок, Виктор зажмурился, моля о помощи, а потому не видел, как она пришла.

Зеленоватое бронированное тело пробежало по потолку. Глубоко впивались в дерево когти, швыряя вперед два центнера живой драконьей мощи. Под плоским пластинчатым брюхом лопались лампы, и тьма, довольная таким приемом, врывалась в Крепость. Ее объятия придали Виктору сил. Отталкиваясь ногами от пола, он забился в угол, где и просидел до самого конца.

Общинники не дрогнули. Даже когда над ними, роняя щепки с палец толщиной, промчалось нечто напоминающее комодского варана, они сохранили подобие строя, а Фома дал в потолок короткую отчаянную очередь. Ящер то ли сорвался, то ли нарочно спрыгнул, придавив бабку Катерину и разметав кастрюли с кипящим борщом. В мясном бульоне, свежей крови и ошметках капусты, он промчался к лестнице на второй этаж, по пути чуть ли не надвое разорвав вставшего на пути Чехова. Фома догадался первым:

– К генератору бежит, падла!

– Фонари! Фонари хватай! – приказал Козырь. – Держись, братцы! Достойно последние дни встретим!

И гораздо тише, стальным голосом добавил, обращаясь к Фоме:

– Если не сдюжим с демоном, знаешь, что делать.

Тот кивнул со всей возможной серьезностью. И свет погас. Смолкло ставшее привычным тарахтение генератора. А потом и сам он загрохотал, покатился по второму этажу, запущенный разгневанной тварью. Загорались синеватые лучи фонариков, испуганно резали мрак. Крохотные пылинки кружились в неверном свете. Наверху скрежетали и ломались доски. Вскоре их сменило потрескивание голодного огня, а на стене у лестницы заплясали оранжевые всполохи.

– Бензином облил и поджег, – шепнул Фома, пристально вглядываясь в лестничный проем. – Не по правилам играет, паскуда. Может, не нужно ему оно? Ошибся Авдей, как думаешь?

– Ошибся не ошибся, хрен ли разницы? – отмахнулся Козырь. – Сколько сможем, столько их в ад и возвернем. Так, братва?!

– Тааак!

Общинники заорали, затопали, засвистели.

– Выходи, падла! Не боятся тебя воины Господни! – в запале крикнул Козырь и затянул: – Святый Боже! Святый Крепкий! Святый Бессмертный!

– Святый Боже! Святый Крепкий! Святый Бессмертный! – вторили ему общинники.

Виктор знал продолжение этой молитвы: «Помилуй нас». Вот только о милости никто не просил. И среди этой бесконечной осанны лишь Виктор услышал, как глухо приземлилось что-то на улице возле входа. Тварь провернула трюк, уже однажды спасший ей жизнь, – вырвалась через крышу. И хотя Виктор знал, что бояться ему нечего, все же зажал рот здоровой рукой, чтобы не завыть от ужаса. Тень, чуть чернее ночи, промелькнула мимо него, с тыла устремляясь к толпе скандирующих фанатиков.

И началась резня.

* * *

– …триггер на выход из гипноза – любое повреждение тела, вызвавшее кровотечение. Отыгрыш планируется максимальный, а потому транс будет глубоким. Впрочем, большинство участников настолько ленивы, что вряд ли удосужатся запоминать свои легенды целиком. С вами проще, у вас почти все настоящее, а те мелочи, которые придется внести для правдоподобности… В общем, как я и сказал, даже самое маленькое повреждение вернет вас… как это сказать… к заводским настройкам. В идеале, конечно, повреждение и должно быть маленьким, но риск, я считаю, оправдан.

– То есть шанс, что кровотечение будет далеко не маленьким, все же имеется?

– Конечно же, имеется, но давайте по-честному. Первое – я вас предупредил. Второе – поселенцы играют по правилам, пусть и не знают об их существовании. Для убийства им нужен более-менее весомый довод…

– Ваше это «более-менее» не вдохновляет совершенно.

– Mon Dieu! Почему все меня постоянно перебивают?

– Простите…