Шкаф с ночными кошмарами

– Правда, – подтвердил Дориан, вызвав у Ноя безмятежную улыбку. Странным образом эта улыбка подействовала на Дориана успокаивающе. Он решил, что его связь со Смертью настолько тесная и крепкая, что он способен улавливать и поддаваться переменам его настроения. Из-за нахлынувших чувств он вдруг добавил: – Я думаю, Кая скоро вернется. Она по тебе скучает, я же вижу. И знаешь, что? У меня возникла одна мысль во время нашего разговора.

– И какая же? – бесстрастно спросил Ной. Он менял настроение так стремительно, что Дориан едва поспевал за ним. И, хоть они давно жили вместе, он никак не мог привыкнуть к этой особенности. Дориан попытался не думать о том, что Ной знает наперед каждое слово и притворяется потому, что ничего из его затеи не получится.

– Ты говорил, что отнял часть моих воспоминаний, верно? И дал мне цель, так? – Ной собрался ответить, но Дориан продолжил тем же восторженным голосом: – И ты сказал, что Кая забыла часть своих воспоминаний, чтобы исполнить свою цель без искажений, верно? – Ной снова открыл рот, чтобы подтвердить или опровергнуть его слова, но не успел: – И вот я подумал: если Кая забыла о связи с Ледой Стивенсон, если она утеряла часть своих воспоминаний, как залог возвращения из мертвых… то может…

– Продолжай, – поощрил Ной, когда Дориан внезапно оробел.

– В общем, я решил, что раз Кая не помнит свою цель, чтобы выполнить предназначение без лишних эмоций, что, я понимаю, уже обречено на провал, а я помню о Криттонском Потрошителе все досконально…

Дориан опять замолчал, выжидающе вскинув брови.

– Ну? – поторопил Ной. – Ты просто тратишь мое время, а там клецка плавает…

– Может, Криттонский Потрошитель на самом деле не та цель?

Вот он и произнес это, но камень с души не свалился – напротив, над его головой разверзлось чернильное небо и окатило холодным страшным дождем предчувствия. А вдруг Ной сейчас скажет, что Дориан прав?

Тогда придется начинать свой путь заново. Тогда придется переосмыслить всю свою жизнь не только после смерти, но и до нее, ведь Дориан с юности чувствовал, что обречен расследовать преступления Криттонского Потрошителя. Неужели ему вновь придется метаться между жизнью и смертью, не в силах насладиться первой, и без возможности принять вторую?

Ной задумчиво прищурился и глубокомысленно протянул:

– Хм… А я никогда и не говорил, что твоя цель – Криттонский Потрошитель. – Он постучал пальцами по подбородку. – Или говорил?

Хоть Дориан и попытался предугадать такой ответ, все равно почувствовал, как на затылке волосы встали дыбом. Он мрачно смотрел на Ноя, прокручивая в голове все ругательства, которые так хотелось выпалить в сердцах.

– Может, все-таки сказал, что нет?.. – Дориан позабыл обо всех ругательствах, вдруг почувствовав стыд. А Ной, будто читая его мысли, нажал на больное место: – Я повторял тебе это изо дня в день не раз и не два. Все время говорил об одном и том же. Я, по-твоему, виноват в твоих ошибках?

Дориан сглотнул и потупил взгляд, а Ной продолжил, буравя взглядом его лоб, скрытый под темными волосами:

– Все вы, смертные, такие. Всегда вините других в своих проблемах и ошибках. Потому что так легче.

Дориан не стал реагировать, он лишь уточнил напоследок: Альма его цель или нет. И Ной дал утвердительный ответ таким тоном, будто действительно устал бороться с тупостью смертных. В его взгляде проскользнуло сомнение: «А может, это я что-то делаю не так?», но оно тут же погасло, когда он опустил взгляд на столешницу, подтянул к себе пакет с мороженым, откупорил банку и забрался внутрь ложечкой.

– Если мы так глупы, почему ты нам помогаешь? Какая тебе выгода?

Ожидая ответа, Дориан терпеливо наблюдал, как Ной удовлетворяет свой грех чревоугодия. Прошло несколько минут, и в висках Дориана болезненно вспыхнула боль – отголоски потушенного гневного пожара в груди. И вот он уже сжал кулаки под столом и стал подергивать ногой, когда Ной вдруг ошарашил его ответом:

– Потому что хочу.

Дориан выдохнул сквозь стиснутые зубы.

Почему ты нам помогаешь? Потому что хочу. Разве ответ не очевиден?

– М-м-м, – протянул Ной, – соленая карамель – обожаю! – Но едва Ной в блаженстве прикрыл веки, смакуя мороженое на кончике языка, как вдруг завопил: – Клецки, клецки, клецки – совсем позабыл о них!

Дориан поднялся из-за стола и под раздраженное бормотание Ноя о том, что он виноват во всех грехах, переместился в гостиную и прилег на диван. Несколько минут он смотрел в потолок, а затем прикрыл веки и отправился в свое прошлое, которое и пугало, и интриговало одновременно. После того первого раза воспоминания вдруг стали всплывать сами собой, будто он распахнул перед ними дверь и позволил выйти наружу.

В этот раз Дориан с нетерпением ожидал встречи с тогдашней Альмой Сивер – девушкой, с которой, оказывается, они учились в одной школе. Что же тогда случилось на самом деле?

* * *

Осень 2007

Городская библиотека