Шкаф с ночными кошмарами

Я затаилась, когда Скалларк забрали из подвала. Не выходила на связь, не отвечала на звонки. И чувствовала себя так, будто вновь умерла. Не так, как после смерти из-за Леды Стивенсон, – будто умерла по-настоящему.

Мой мозг был мертв, и кажется, во мне что-то сломалось, после того как Скалларк в последний раз осуждающе посмотрела на меня из того шкафа.

Звонили все: и Дориан, и детектив Дин, и даже Кира однажды, но я отвечала только на звонки из полиции. Дважды за два дня приезжала на допрос. К счастью, никто не ломился в Тайную квартиру, иначе тогда пришлось бы объяснять, откуда у меня взялись все фотографии, медицинские записи и прочие вещи, связанные с серийными убийствами. И если пока что полиция подозревает меня, но не может найти никаких улик, а с тела Скалларк еще не сняли отпечатки пальцев, – после осмотра Тайной квартиры они нашли бы все необходимые ответы на свои вопросы.

Внутри меня все перепуталось.

Я приказывала себе перебороть страх, но все никак не могла.

Почему Скалларк нашли в моем подвале? Вдруг я действительно подозреваемая? Вдруг Кира была права, и Аспен на самом деле не был мне другом, а лишь притворялся, что желает помочь и распутать дело, а сам тем временем следил за мной? Как я просила его следить за Кирой…

Папка продолжала лежать там же на столе, рядом с дневником Дэйзи и учебником по торакальной хирургии. В полубессознательном состоянии я глядела на нее из угла дивана и не могла выкинуть из головы навязчивые вопросы: знал ли Аспен, что все закончится именно так? Что, если я действительно теряю память? Что, если того разговора по мобильному телефону на Хеллоуин так и не было? Вдруг Аспен не звонил мне, а я, каким-то чудом узнав о его расследовании, спряталась на заднем сиденье его машины?..

А потом, будто они того и ждали, пришли кошмары. Раньше это был Стивен, а теперь – Скалларк. Она прокрадывается в мою квартиру среди ночи. Все еще в хеллоуинском платье, закутанная в пленку. Только голову да ноги видно. Но ей удается открыть дверь моей квартиры, и когда она поворачивает ручку, я поднимаю голову…

…

Вдруг ручка двери действительно дернулась, и наваждение пропало. Я сонно потерла глаза, жалея, что этот сон был шелковой простыней, а не шерстяным одеялом. Вновь прикрыла веки, решив попытаться уснуть, чтобы меня проглотила темнота и сновидения утащили назад в прошлое, но не смогла, потому что на лестнице вдруг услышала эхо чьих-то шагов и вся превратилась в слух. Лежа в той же позе на диване, что и прежде (одна рука неизменно под подушкой, а вторая – на животе, безвольная и неживая), я только повернула голову, чтобы лучше слышать.

На потолке лениво колыхались серые тени. За окном слышались гудки редких машин и где-то вдалеке грохот грома. На лестнице – тишина. Успокоившись спустя несколько секунд, я вновь закрыла глаза, но тут же открыла их вновь, когда шаги возобновились. Такие же неспешные, как до этого. Носитель шагов знает: мне не скрыться от него.

Мое сердце против воли забилось быстрее, а на спине выступил пот. Футболка прилипла к разгоряченному телу, будто вторая кожа, и даже ладони вспотели. Но я почти не реагировала. Лишь медленно, будто человек на лестнице мог услышать мои движения, повернула голову в сторону входной двери, где за стеклянной перегородкой, разделяющей прихожую и зал, ничего не видно. В сумраке выделялись стол перед диваном, где стоял пакет с продуктами, тарелка, ложка и кружка; рядом – учебники по медицине и папка Аспена. Под столом – коробка с документами.

Пальцы под подушкой сжали рукоятку пистолета.

Сердце размеренно стучало.

Тук. Тук. Тук.

Шаги приблизились к моей двери.

Топ. Топ. Топ.

Я сглотнула, крепче сжав пистолет, и так тихо, будто стоявший у двери мог слышать, вытащила его из-под одеяла и выпрямилась, напрягшись всем телом.

– Молчи, – раздалось из-за двери, и я затаила дыхание. Послышалось?

Этот человек за дверью шептал, но разве возможно, чтобы я услышала его голос?

– Я найду те-е-ебя-я-я, – пропел он, и у меня волосы встали дыбом. Я быстро осмотрелась в поисках укрытия, но это была маленькая квартира. Я выглянула в окно на парковку. В лунном свете моя машина казалась одиноким черным камнем.

– Не прячься, малышка Кая, я найду тебя… – продолжал голос за дверью. А затем послышался характерный звук: кто-то дергал дверную ручку. – Сладкая девочка.

Я вскочила на ноги, и покрывало упало на пол, коснувшись холодных ступней.

– Я сделаю с тобой то же, что ты сделала с ними, сладкая малышка.