Шлейф сандала

- Ты не просто поддался на наши угрозы, а принял единственное правильное решение. Иначе отец лишил бы тебя всего! – фыркнула Аврора Карловна. – Конечно, дочь какого-то флотского капитана не стоила того, чтобы из-за нее терять честь нашего древнего рода! Отец хотел найти для тебя лучшую партию! Не одно знатное семейство посчитало бы за честь отдать за будущего графа свою дочь! Мы и так долгое время не поднимали вопрос о твоей женитьбе: считали, что ты должен сам прийти к этому! Но тебя угораздило связаться с девчонкой, которая ниже по положению!

- Вы лишили меня счастья! – Павел Васильевич резко поднялся. – Я тысячу раз пожалел, что проявил слабость! Нет! Миллион раз! Но когда я вернулся, чтобы вопреки вам все же жениться на Юлии, то узнал, что она уже замужем! Вся моя жизнь пошла под откос, ибо ни одна женщина не взволновала мою душу, как она! Вы меня простите, матушка, но я не желаю более продолжать этот бессмысленный разговор! Он причиняет мне боль!

- Она родила от тебя дочь.

После этих слов в комнате воцарилась гнетущая тишина.

- Что? – граф недоуменно уставился на нее. – Что вы сказали?

- Я сказала, что Юлия Антропова родила от тебя дочь, - было видно, что это признание давалось Авроре Карловне с трудом. – Сейчас ей примерно семнадцать лет.

Павел Васильевич покачнулся, а потом медленно опустился в кресло. Он побледнел, дрожащей рукой ослабил шейный платок и глухим голосом спросил:

- Когда вы об этом узнали?

- С того самого момента как об интересном положении Юлии стало известно ее отцу. Он явился к нам, требовал, чтобы ты женился на ней, но об этом не могло быть и речи! – матушка нервно затрясла головой. – Твой батюшка так и сказал ему, а потом предложил денег…

- Что-о-о?! – граф сжал ладонями виски. – О Боже… Зачем?! Петр Антропов никогда не нуждался в деньгах! И вообще это подло!

- Если тебя это успокоит, он швырнул деньги нам под ноги, - процедила она. – Гордый капитанишка!

- Хватит! – рявкнул Павел Васильевич. – Я не хочу слушать ваши страшные откровения! Что же получается, моего ребенка воспитывал муж Юлии? Возможно, девочку обижали, ведь она ему не родная!

- Не думаю. Черкасов любил и Юлию, и ее ребенка, - женщина отвернулась от разгневанного сына. – Это я узнала, когда получила сведения о том, что Юлия умерла при родах. Генерал-майор женился во второй раз, но тоже отправился к Богу, оставив дочь на попечение мачехи.

- Вы моя мать, поэтому я не могу сказать вам то, что рвется из моего сердца, - процедил Павел Васильевич, медленно поднимаясь. – Мне непонятно одно, как вы могли спокойно жить, зная, что где-то растет ваша внучка? Откуда в вас столько жестокости?

Матушка молчала. Ее дыхание снова стало тяжелым. Граф не стал мучить ее и покинул комнату. Сделанного не исправишь…

Под утро матушка умерла.

Воспоминания всколыхнули его душу. Но что терзать себя? Нужно строить новую жизнь, в которой появится родная кровинка. Это ли не счастье?

Граф вышел из экипажа, и к нему сразу бросились слуги. Павла Васильевича проводили в дом, в передней которого его уже встречала хозяйка.

- Прошу вас! Проходите! – защебетала она, приседая в книксене. – Оленька ждет вас в гостиной!

Павел Васильевич прошел мимо нее, толкнул дверь и сразу увидел девушку в светлом платье. Она сидела на софе, склонив над вышивкой свою рыжую головку. Граф даже немного удивился яркости ее волос. У Юлии они были почти медного цвета, с фантастической глубиной и красивыми переливами. А у Ольги волосы сияли почти огненным оттенком.

Девушка подняла глаза и улыбнулась.

- Добрый вечер, Павел Васильевич. Я ждала вас.

Он жадно всматривался в ее лицо, пытаясь обнаружить знакомые черты, но ничего не находил. От Юлии в нем не было ничего…

* * *

После нашего с Минодорой разговора прошло несколько дней. Я очень переживала за подругу, представляя, что происходит в доме Жлобиных. Ужасно хотелось знать, как прошел разговор дочери и отца. Не обидит ли Дору Борис? Не станет ли применять к ней силу? Хоть девушка и могла дать отпор, все же у него в подчинении были бандиты, которые исполнят любой его приказ.

Минодора пришла как всегда под вечер. Она залетела в дом подобно вихрю, держа в руках какие-то бумаги.

- Дора, наконец-то! – Артемий бросился к ней. – Я места себе не находил!

- Вот! – девушка швырнула бумаги на стол. – Моя взяла!

Я схватила их и быстро пробежала по написанному взглядом. Невероятно!

- Отец отписал тебе фабрику и дом?!

- Да! – Минодора радостно зажмурилась. – Теперь я сама себе хозяйка!

Мы принялись обниматься, чуть ли не прыгая от восторга. И лишь после того, как страсти улеглись, я спросила:

- Как же все было? Рассказывай!

Минодора не стала испытывать наше терпение и поведала вот что.

Услышав о том, что есть свидетель преступления его сына, Василий Гаврилович заволновался, но когда Дора поставила ему ультиматум, вообще затрясся. Он начал постанывать, бормоча проклятия в адрес дочери, пытался встать, а потом отрицательно покачал головой и с трудом скрутил кукиш.