Шлейф сандала

Я с удивлением наблюдала, как в аптеку входит мужчина в военной форме.

- Это я. Чем обязана?

- Меня просили передать вам письмо, - мужчина извлек из внутреннего кармана конверт и протянул его мне. – Прошу.

- Кто? – я посмотрела на конверт, где обычно пишут адрес или кто отправитель, но он был чист.

- От князя, - военный улыбнулся, а потом склонил голову. – Всего доброго.

- И вам всего доброго, - попрощалась я и, немного волнуясь, разорвала гладкую бумагу. Что Давид написал мне?

«Дорогая Елена Федоровна, позвольте мне просить Вас, представиться Вам по случаю своего возвращения в Москву. У меня есть важный разговор, который, несомненно, повлияет на Вашу дальнейшую судьбу. Буду ждать Вас во вторник у пруда. В полдень. Примите уверение в моем глубоком уважении, ангел мой. С почтением, князь Д. Эристави».

Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки. Ангел мой… Как же это красиво… У Махмуда комплименты были совершенно иного свойства. Например: «Ты как шаурма в плохой день — всегда поднимаешь настроение!». Или мой самый любимый: «У тебя волоса, как вот эта рожь бывает же. Или нет. Пшеница? Пшеница. Точно. Волоса как пшеница!».

Но что же это за разговор, который должен повлиять на мою судьбу? Неужели что-то плохое?

- Еленочка Федоровна, а можно мне масло мо… мо… ранды?

Голос Прошки вывел меня из раздумий. Он стоял рядом со мной и заглядывал в глаза, морща лоб.

- Зачем? – я смотрела, как он достает из кармана монеты, и старалась не улыбаться.

- Буду морщины предотрыщать, - он нахмурил брови, протягивая мне деньги. – А опосля паразитами займусь. Это ведь глиста?

За моей спиной послышался сдавленный смех Никиты Мартыновича.

- Так, а с чего ты взял, что у тебя паразиты? – поинтересовалась я и закусила губу.

- Дык, мне Евдокия сказала, - охотно объяснил Прошка. – Мол, я ночью зубами скриплю и на месте усидеть не могу, потому что глиста жолипец точит.

Я отвернулась и умоляюще посмотрела на Никиту Мартыновича. Мои плечи тряслись от смеха.

- Вот тебе настойка от глистов, - аптекарь протянул Прошке пузырёк. – На ночь примешь.

- Ну, ладно… - мальчишка взял настойку, но уходить не спешил. – А морщины? Мне ведь уже скоро второй десяток пойдет… Предотрыщать самое время. Оно ж, кто не окопается, тот пуль нахватается.

- Морщины на жолипце предотвращать будешь? – я уже смеялась в открытую. – Или в каком другом месте?

- Ой, ну вас, Еленочка Федоровна! – обиженно отмахнулся Прохор. – Я к вам со своею бедою, а вы меня на смех!

Он сунул пузырёк в карман и гордо вышел из аптеки, игнорируя наш смех. Нужно будет его чем-то задобрить, чтобы не дулся.

После обеда на всех парах примчалась Минодора. Она приехала на батюшкиной коляске, одетая в темное платье, которое стройнило ее и без того похудевшую фигуру. До идеала, конечно, еще было далеко, но диета, стрессы и движение сделали свое дело.

- Леночка, Артемий, составьте мне компанию! Хочу фабрику осмотреть! – она нетерпеливо крутанулась на месте. – Ну, что скажете?

- С удовольствием! – ответила я, а Артемия можно было и не спрашивать. Он был готов ехать куда угодно, лишь бы с Минодорой.

Я оставила парикмахерскую на дядюшку, который уже вполне мог повторить за мной некоторые стрижки, и отправилась на фабрику Жлобиных проводить ревизию.

- Борис из дома ушел, - с грустью сказала Минодора, когда мы выехали на Тверскую. – И слова мне не сказал, лишь таким взглядом бросил, что меня будто холодом могильным обдало.

- Куда же он подался? – спросила я, пытаясь отогнать дурное предчувствие.

- Матушка между проклятиями проговорилась, что в имение, отцом отписанное, - ответила подруга. – С ней тоже сладу нет. Кричит криком, что позором я ее покрыла. Мол, девица должна замуж выйти да детей нянчить, а не мужскими делами заниматься. И Бориса я осрамила. Не наследник он теперь, а бабский каблук, раз позволил Квашне все к рукам прибрать. Это так друзья его смеются, а добрые соседи сплетни матушке носят.

- Ты мне только покажи, кто это говорит такое! – вскинулся Артемий. – Враз ноги-руки переломаю!

- Да Бог с ними, Артемий, пущай языками треплют. А я своё делать буду. Вот и посмотрим, - с улыбкой произнесла Дора. – Мы с Леночкой такого наворотим, вся Москва на уши встанет!

Глава 79

Глава 79

Ткацкая фабрика произвела на меня неоднозначное впечатление. Она действительно оказалась небольшой, но здесь было все, что присутствовало и на больших производствах. Бумагопрядильный цех, ткацкий, красильня, механическая ремонтная мастерская, а еще на территории находились маленькое общежитие, баня и фабричная лавка.