Шлейф сандала

Я же ворвалась в комнату, и моя челюсть медленно поехала вниз. В распахнутую балконную дверь залетал влажный ветер, колыша тяжелые шторы. На кровати сидел мужчина, сжимая руками окровавленную голову, а рядом стояли Давид и Мамука. Под слабым светом масляной лампы они выглядели как древние боги. Крепкие, высокие, молодые люди возвышались над двумя поверженными врагами, которые лежали на полу без движения. Что они здесь делают?!

- Елена… - в голосе Давида прозвучало обещание скорой расплаты. Он был в ярости, и я догадывалась почему. Но все ушло на второй план, как только ко мне пришло понимание, что среди лежащих нет Николя.

Неужели ему удастся сбежать?! Я посмотрела на князя умоляющим взглядом и выбежала из комнаты.

В коридоре начали появляться сонные слуги с перепуганными лицами. Кто-то из женщин всхлипывал, поднимая над головой подсвечники с ручкой. Старый слуга трясущимися руками натягивал свой сюртук, не в силах понять что происходит, а я быстро шла между ними, вглядываясь в полумрак. Где же этот гад?!

Николя совершенно неожиданно выскочил из дверей ближайшей комнаты, прижимая к груди какую-то сумку. Его взгляд был затравленным. Он оттолкнул старенькую служанку, которая так не к месту оказалась на его пути, и она с тихим вскриком ударилась головой об угол тумбочки.

Перед моими глазами встала красная пелена ненависти. Догнав Николя, я схватила его за запястье и дернула назад. Потом ударила ногой под колено, отчего он потерял равновесие. Обхватив одной рукой шею Николя, я переместила ладонь этой же руки на бицепс противоположной, давя на заднюю часть его головы.

- Проклятая су-у-ука-а-а! – взвыл он, пытаясь освободиться, но я уже обхватила его ногами и выгнула спину, чтобы захват стал сильнее.

Хоть я и не имела той комплекции, как в прошлой жизни, но Николя тоже не блистал статью. Тщедушный, несмотря на рост, он был до смешного слаб. Поэтому извивался, словно червяк, громко пыхтя и наливаясь краской. Если бы не Давид, я бы точно придушила его.

Князь оторвал меня от Николя, после чего встряхнул, чтобы я перестала дергаться в его руках.

- Чумад! Чумад, карисшхали! (Тихо! Тихо, буря!)

Но я затихла лишь, когда его губы накрыли мои. И уже сквозь туман сладкого поцелуя до меня донесся знакомый голосок:

- Минодора Васильевна, вы бы хлыща этого не тащили так, ажно руки вывернуло! Убогим да увечным сделается!

Прошка!

Глава 89

Глава 89

Черные глаза Давида буравили меня так, что я испытывала почти физический дискомфорт.

- Могу ли я просить вас больше не совершать таких безрассудных поступков? – процедил он, сжимая мои плечи. Холод его перстней проникал сквозь одежду, но голос князя был намного холоднее.

Интересно, почему он снова обращается ко мне на «вы»? Из-за того, что злится или из-за того, что нас окружают посторонние люди? Но если это так, тогда это, по меньшей мере, странно после страстного поцелуя…

- Просить вы, конечно, можете… - начала было я, но моментально осеклась, встретившись с князем взглядом. – Мне очень жаль, что так вышло.

Вот же засада! Я с Махмудом никогда не вела себя так… Мы даже могли подраться, когда выясняли отношения. А с Давидом мне не хотелось этого. Я вдруг поняла, что являюсь женщиной, и это было чудесное открытие. Мне хотелось дарить и принимать любовь. Я уже не хотела противостояний.

- Обещайте, что впредь вы станете предупреждать меня о вашем участии в опасных мероприятиях, - князь все еще злился, но одна из его рук уже нежно поглаживала мое плечо.

- Обещаю… - мой взгляд переместился вниз, и я увидела любопытное лицо Прошки, который таращился на нас с открытым ртом. – Та-а-ак… Объясните мне пожалуйста как вы все здесь оказались?

Мальчик моментально спрятался за Давида и, уже стоя за ним, ответил:

- Я услышал как вы с Селиваном шепчетесь, подошел послушать… А тут такое! Не мог же я вас, Еленочка Федоровна, на растерзание отправить с одной-то Васильевной? Ежели Селивана нашего приговорили бы головорезы, что опосля? Вы у нас, конечно, всем можете портрет испортить, да все равно боязно!

- Прохор примчался ко мне, - добавил князь. – Пробрался в дом через открытое окно.

Мальчишка высунул из-за Давида голову и виновато произнес:

- Готов принять наказание. Можете поколотить меня, Еленочка Федоровна. А я все одно, как молитовку, ваше имя повторять буду!

Мы с Давидом рассмеялись. На него невозможно было долго злиться.

- Беги-ка, найди Минодору, - попросила я Прошку. – Куда она подевалась?

- Дык ее увели валерьянкой отпаивать, чтобы Васильевна наша сгоряча шею не свернула тому барину, что вы недодушили, - он широко улыбнулся. – Идтить?

- Иди. А где?.. – я посмотрела по сторонам, вспомнив о Николя.

- Его связали и отвели в подвал до приезда полиции, вместе с одним из злодеев, - ответил князь. – Остальные мужчины мертвы.

- А женщина? Здесь была та, что прикидывалась мной!

- Ее тоже отнесли в подвал. Она еще без сознания, – Давид вопросительно взглянул на меня. – Твоих рук дело?

- Головы… - смущенно шепнула я, и князь поморщился, глядя на мой лоб.

- Вай-мэээ…