Шляпники

– Давайте, соберитесь, – сказала она, стараясь придать голосу уверенности. – У нас много работы!

Гусь стоял и смотрел. Он никогда раньше не бывал в Доме Шляпников, не говоря уже о самой мастерской. Он таращился на яркий водопад лент, свисающих с потолка, и переливающиеся стеклянные бусины и пуговицы возле окна. Радужные перья, приколотые к стене, вместе с сияющими крыльями жуков, драгоценными камнями, невесомыми кружевами, сверкающим сусальным золотом, хрупкими листьями, цветами, стразами, отрезами тканей и блестящей кисеёй поражали его.

– Тут просто чудесно, Корделия! – прошептал Гусь. – Гораздо ярче, чем в Башмакотворческой Мастерской. У нас только кучи кожи, листы металла да деревянные колодки.

Кух фыркнула.

– Ага, – со знанием дела кивнул Сэм. – Мне у Шляпников тоже больше нравится.

Гусь пристально посмотрел на него.

Прежде чем он успел поинтересоваться, откуда это Сэм знает что-то о мастерских Творцов, Корделия отщипнула со стены перо Беззаботной Птахи и сунула его Гусю в руки. На её глазах улыбка вернулась на лицо друга – ласковая магия пера действовала.

Корделия аккуратно отцепила Мирножемчуговые Ракушки от полей шляпы и размотала ленту. Ингредиенты покидали шляпу, и девочка ощущала, как улетучиваются напряжение и печаль. Несколько минут спустя она водрузила лишённую украшений шляпу на шляпную болванку. Корделия чувствовала, как остальные смотрят на неё, ожидая указаний.

– На самом деле я раньше никогда не творила шляпу самостоятельно, – призналась она. – Я слишком маленькая. Я не всё знаю. У меня было ещё недостаточно уроков, я не прочла всех книг… Всё может пойти наперекосяк…

Она хотела добавить «опять», но решила, что рассказ о её обернувшемся катастрофой опыте запрещённого Шляпотворчества только подорвёт моральный дух.

Внезапно ей с огромной болью захотелось, чтобы в дверь вошёл отец, загорелый от своих путешествий и ещё пахнущий морем. Он бы взял всё в свои руки и с лёгкостью и улыбкой всё исправил. Но не раздалось ни звука притормаживающей у дверей кареты, ни топота по ступеням.

Корделия уставилась на свои ноги, чтобы никто не заметил безнадёжности в её взгляде. Сейчас не время поддаваться отчаянию.

Тут боящаяся щекотки половица дрогнула, и из-под стола выкатился какой-то предмет, золотой и сверкающий, как крупица надежды. Корделия нагнулась взглянуть, что это.

Это оказалась шляпная булавка тётушки Ариадны.

Корделия подняла её. Булавка была прохладной и острой и так и излучала силу. Изумруд на кончике подмигнул ей. Трясущимися пальцами Корделия воткнула булавку себе в волосы – она сто раз видела, как это делает тётя. Она чувствовала, как булавка гудит от возможностей: они пели в её волосах, проникая в голову, через грудную клетку стремясь к кончикам пальцев.

Магия!

Корделия глубоко вдохнула и подняла голову. В глазах у неё сияла новая надежда.

– Я последняя из оставшихся на свободе Шляпников, – объявила она. – Так что я собираюсь сделать всё, что в моих силах. А вы мне поможете. Мы сотворим эту шляпу все вместе.

– Но… – Гусь замялся. – А как же все секреты? Разве Творцы не должны хранить их в тайне?

Корделия посмотрела на Гуся, косившегося на Сэма и Кух.

– Разве не именно из-за того, что мы так хранили свои секреты, мы вляпались в такие неприятности? – спросила Корделия.

Гусь переступил с ноги на ногу.

– Моя тётя сказала мне, что седьмая звезда на гербе Творцов означает, что мы сильнее всего, когда работаем сообща: мы становимся лучше, когда объединяемся, – решительно сказала Корделия, поправив булавку в волосах. – За работу!

Дипломатический Шнур был намотан на катушку и готов быть пришитым к шляпе, а с ним рядом лежал венок из Медовых Маргариток, который дядя сплёл вчера. Нашлась и серебряная миска просеянного звёздного света – наклонив её, Корделия увидела безмятежное мерцание вечерней звезды.

– Мы используем все эти ингредиенты, – сказала Корделия. – Но нам понадобится что-то ещё.

Она задумчиво уставилась на стену сандаловых коробочек с малюсенькими ярлычками, а потом покачала головой. Всех этих правил и обычных ингредиентов было недостаточно. Шляпа должна получиться не похожей ни на одну из тех, что когда-либо творили до этого. Придётся поломать все устои и выбросить их в окно.

Она повернулась к Кух и Сэму.

– От чего вы чувствуете самое большое умиротворение? – спросила Корделия. – Самое-самое?

Сэм уставился на неё пустым взглядом, зато у Кух на лице появилось мечтательное выражение.

– От запаха Солнечного Сахара, когда он карамелизуется, – промурлыкала она. – Когда он только-только приобретает золотистый цвет и становится как солнечный свет на вкус.

– Сможешь его приготовить? – спросила Корделия. – Чтобы пришить на Шляпу Мира?

– Но… еду не пришивают на шляпы! – возразила Кух.

– Ты как-то сказала мне, что еда – это своего рода магия, – ответила Корделия. – Возможно, именно такая магия нам и нужна.

– Я… я… – начала Кух, явно пытаясь уложить в голове эту невообразимую логику. – Ладно! Да, приготовлю! – И с этими словами она унеслась из мастерской, бормоча: – Достану лучший медный горшок и немедленно начну.