Шопинг в воздушном замке

– Зачем показывать постороннему человеку свою озабоченность? Не следует демонстрировать интерес к бумагам, и тогда они очутятся на помойке, – ответила я, вставая из-за столика.

Глава 20

Около подъезда Исидора стояло несколько машин: «Скорая помощь», бело-серый микроавтобус с синей полосой и надписью «Милиция», а чуть поодаль припарковались две недорогие иномарки. Я сразу их узнала. Одна принадлежит Костину, другая его заместителю, Эдуарду Храмову. Намучившись с постоянно ломающимися «Жигулями», Вовка взял кредит и приобрел симпатичную черную иномарку, с которой теперь в буквальном смысле слова сдувает пылинки.

Какие чувства могут возникнуть у человека, который видит во дворе такой набор транспортных средств?

Я понеслась в квартиру Исидора, перепрыгивая через две ступеньки. Входная дверь, как всегда, оказалась открытой, я вбежала в холл и наткнулась на Вовку.

– Привет, – мрачно сказал он. – Вернулась?

– Ага, – растерянно ответила я. – А что случилось?

– Веру убили, – сообщил Костин.

Я свалилась на пуфик.

– Путинкову?

– Именно, – подтвердил майор, – ее.

– Она попала под машину? – предположила я.

Костин посмотрел на меня и задал вопрос:

– Где в этом лабиринте кухня? Ты можешь поставить чай?

– Конечно, – опомнилась я, – пошли.

Присев к столу и получив большую кружку чая, Костин насыпал в нее шесть ложек сахарного песка и начал вводить меня в курс дела.

Утром Вера не вышла из комнаты. Она не спала вместе с Павлом, держала дистанцию, в наш весьма раскрепощенный век ее поведение выглядело смешным, но Путинкова уведомила будущего мужа, что сохранила девственность и лишиться ее намерена только в первую брачную ночь.

Брыкин встал в привычное время и уехал на работу. Исидор писал статью в кабинете, потом к нему зашел Матвей, и старики сыграли партию в шахматы. Около часа дня Исидор стал удивляться. Вообще-то, Вера любила поспать, но никогда не залеживалась в кровати позже полудня.

– Может, пойти разбудить ее? – посоветовался он с Мотей.

– Зачем? – резонно сказал друг. – Тебя ведь об этом не просили.

Когда ходики показали ровно два, математик решительно встал и сказал:

– Нет, нужно заглянуть в гостевую. Вдруг Вере плохо?

– И правда! – испугался Матвей. – Нельзя исключать неполадок со здоровьем даже у столь молодой особы. Возьму-ка я из аптечки валидол...

Вооружившись таблетками, приятели тихонько поскреблись в дверь гостевой. Не получив ответа, они испуганно переглянулись и рискнули войти в комнату без приглашения.

Зрелище, ожидавшее их внутри, было шокирующим. Вера лежала в постели, одетая в пижаму с изображением уточек. Лицо девушки выглядело ужасно – открытые глаза выкатились из орбит, кожа приняла синеватый оттенок, шея раздулась.

Старики выбежали вон. Матвей почему-то вызвал «Скорую», хотя было понятно, что врачу здесь делать уже нечего, а более разумный Исидор позвонил Костину, которой после происшествия с Кларой оставил ему свой телефон.

– У нее случился сердечный приступ? – поразилась я.

Вовка вернул на стол пустую кружку.

– Странная заварка, – заметил он, – цвет желтый, а по вкусу не пойми что. Нет, Путинкову задушили. Проволокой.

Я уронила чайник, который собиралась вымыть.

– Задушили?

– Да, – кивнул Костин. – Смерть наступила примерно в пять утра, точнее пока не скажу. Есть предположение, что Путинковой дали снотворное, поэтому она не сопротивлялась убийце.

– Верно, так и было. Понимаешь, тут случилась история с АТМУ... – протянула я.

– С кем? – не понял майор.

– АТМУ – такой хитрый агрегат. Автоматическое тестомесильное устройство, – пояснила я. – Вера переневничала, разозлилась и потребовала снотворное.

– Теперь понятно, почему она не кричала и не звала на помощь, – сказал Вовка.

– Ни Павел, ни Исидор не слышали ни малейшего шума, – прошептала я. – Кто ее убил?

– В квартире присутствовали трое, – намекнул Костин.

– Я тоже попадаю под подозрение?

– Ну, думаю, тебя можно исключить, – с абсолютно серьезным видом заявил Вовка.

– Спасибо! – язвительно фыркнула я. – А между прочим, я не имею алиби – спала одна в комнате, доказать свою непричастность к убийству не могу.

– Презумпция невиновности пока никем не отменена, – справедливо заметил Вовка, – это я должен доказать, что ты заходила к Вере с преступным умыслом. Пока сие не сделано, ты вне подозрений.

– Очень мило! – опять не удержалась я от ехидства.

– Остаются Павел с Исидором, – не обращая внимания на мой выпад, сказал Костин.

– Оба не преступники!

– Ты полагаешь?

– Ну конечно. Какой мотив мог быть у математика?

– Он не хотел, чтобы в доме появился новый член семьи, который неизбежно нарушит установившийся порядок, – предположил Костин. – Пожилые люди болезненно относятся к изменениям.

– У Веры и правда были наполеоновские планы, – подтвердила я. – Она ждала свадьбы, а потом, на правах законной жены Павла, собиралась переделать в квартире все: выбросить часть старых книг и безделушек, поменять обои, покрасить потолки, купить новую бытовую технику.

– Вот видишь! – потер ладони Вовка. – Вполне подходящий мотивчик.