Шпилькой по хамству

Поднявшись на седьмой этаж и найдя нужный кабинет, я вошла без стука, отметив, что в нем никого нет, принялась за осмотр последствий бедствия. Посередине стоял огромный стол, он был чуть сдвинут влево, и стулья громоздились сверху. Обойдя стол, за ним обнаружила небольшой столик, на котором лежал букет розовых роз, таких же, как прислал когда-то с курьером Смирнов.

Сердце пропустило удар.

Что за глупые шутки?

Я взяла цветы в руки, собираясь отнести их в приемную к Наталье. Забыл, наверное, кто-то…

За спиной открылась дверь.

Не поворачиваясь, я произнесла:

– Где апокалипсис, что мне обещали?

Мой вопрос остался без ответа.

В ноздри ударил знакомый аромат мужского парфюма. Тот, что я начала забывать. Немного терпкий, с примесью древесных нот. В этот момент показалось, что мозг решил сыграть со мной злую шутку.

Слишком злую.

Повернувшись к источнику шагов, я поняла, что шутки на этом не закончены.

Передо мной стоял господин Смирнов собственной персоной, все так же хорош, как и пару месяцев назад. Высокий, сильный, чертовски красивый… только выражение глаз было другим – растерянным.

Мы долго смотрели друг на друга в полной тишине. Он внимательно меня изучал, особенно долго задержавшись на новой стрижке, криво улыбнулся и не решался нарушить молчание. Меня же эта игра в гляделки начала раздражать. Нетерпеливо топнув каблучком туфелек, я спросила:

– Повернуться, рассмотришь с тыла?

– Не надо… – Прочистив горло, продолжил: – Маша, я хочу с тобой поговорить.

Меня разобрал нервный смешок.

– Разговор по работе? Если нет, то у меня нет времени, еще надо обстоятельно побеседовать с вашим секретарем.

– Пять минут, не более. – Яр стоял как вкопанный, со стороны его можно было принять за манекен.

Хорошо спрятанное чувство обиды вновь проснулось где-то в глубине души и начинало подниматься и искать выход, превращаясь в злость и жгучую боль.

– Нам не о чем говорить.

Я быстрым шагом направилась к выходу, Смирнов не шелохнулся. И только дернув за ручку, я поняла, что дверь закрыта.

Из коридора послышался голос Киселева:

– Останетесь тут, пока ты не выслушаешь Яра.

– Выслушать?! – Стукнув кулачком в дверь еще раз, я дернула за ручку. – Хорошо, но после, – я повернулась к спине Смирнова, – ты выслушаешь меня!

Ярослав повернулся и на его лице мелькнула кривая улыбка.

Меня же эта улыбка взбесила еще больше.

– Я хочу извиниться перед тобой. За всё, за всю боль, что причинил. За неотвеченные звонки, за мое недостойное поведение, за то, что выставил тебя, не дав сказать и слова. Много раз я об этом думал, что ты не давала мне повода сомневаться в себе, – его голос был тихим, слова казались искренними. – Я не горжусь собой, но это уже было. И прошлое не изменить.

– Это все? – уточнила я. – Или будут еще абсолютно очевидные умозаключения?

Раздражение не слабело, а только усилилось. Хотелось выплеснуть всю горечь, которая накопилась.

– Не все. – Смирнов слегка поморщился от моих слов. – Ты помнишь наш разговор об Алине? – Я утвердительно кивнула головой – О ее беременности. Она пыталась убедить меня в том, что этот ребенок мой. Хотела таким образом удержать меня и, как я понимаю, замуж.

– Да-да, я понимаю твои оскорбленные чувства, но откуда такая уверенность, что беременна она была не от тебя?

– Я не могу иметь детей, – слова дались Смирнову непросто. – Такая шутка природы. У нас были серьезные отношения, и мы хотели ребенка, но спустя год безуспешных попыток я согласился на обследование… Я не стал ей говорить, испугался, что она уйдет, или гордость не позволяла, – он тщательно подбирал слова, периодически запинаясь. – После выяснилось, что у Алины была интрижка с ее бывшим. Тот появлялся, то исчезал из ее жизни. Любила она его, как потом призналась. А со мной у нее было бы радужное будущее… – За дверью послышался Лёнин возглас удивления в виде характерного русского непечатного слова. У меня же в голове пронеслось: «Он надо мной издевается, смеется, разве могут быть такие совпадения? Чертова Санта-Барбара!» – Просто представь, что я ощущал в тот момент? Я просто не мог поверить, что меня опять предали. Что все наши отношения сводились к тупому разводу меня на…

– На что? – перебила я и звонко добавила: – На деньги? Лучше промолчи, ели не хочешь оскорбить меня еще больше. – Мелкая дрожь била от волнения, я старалась ее унять, но розы предательски трепетали в моих руках. – Мне очень жаль, что у тебя так сложилось, но хотелось бы тебя огорчить: не только тебя предавали! Не только тебе делали больно! – перехватив розы в другую руку, продолжила я. – В свое время и я получила нож в спину, но не позволяю себе думать обо всех как о каких-то чудовищах. – Эмоции на лице Смирнова менялись с каждым моим словом. – Все просто. Надо было на минуту задуматься не только о чувствах себя любимого, но и о чувствах других и дать возможность сказать. Люди бы избежали многих бед, научившись слушать. – Развернувшись, я подошла к двери и с силой стукнула ладошкой. – Я выслушала, как и обещала. Открой дверь!

Ярослав пошел в наступление.