Шпион

Артем зашел в подъезд норвежского посольства и первым делом сдал все электронные приборы, включая телефон и брелок сигнализации от машины. После недавнего захвата заложника в припаркованном автомобиле на территории посольства, о чем неделю трубили все телеканалы мира, служба безопасности ужесточила пропускной режим до чрезвычайности.

Артем предъявил документы, и суровый страж столь долго всматривался в его лицо и сравнивал с фотографией, что Артему захотелось сказать ему известную норвежскую поговорку про двадцатипятиёровую монетку, которая наконец-то упала. Однако, по здравом размышлении, шутка была сочтена им неуместной, и рисковать Артем не стал. Сегодня стояла другая задача: поскорее выяснить, что за работку вне очереди подкидывает ему консульство.

— Доброе утро, господин Павлов! — встретил его консул.

Он был строг, подтянут, вежлив, аккуратен, пунктуален, в общем, все положительные эпитеты, которыми можно снабдить и описать делового человека, подходили сегодня утром Нильсу Йоргенссену.

— Здравствуйте! Доброе утро, господин консул, — Павлов ответил такой же сдержанной доброжелательной улыбкой.

— Спасибо, что так быстро отозвались на нашу просьбу.

Консул слегка склонил голову; он был обязан сделать это по этикету и действительно был признателен адвокату за оперативность.

— Всегда рад помочь.

— Дело, в общем-то, рядовое, но вы знаете, как мы печемся о своих гражданах.

Артем улыбнулся.

— Да, можно позавидовать вашим соотечественникам. Вы всегда оперативно их защищаете и помогаете.

Павлов намеренно нарывался на комплимент. Была у него такая слабость: подвести собеседника к необходимости отметить его заслуги. Он прекрасно помнил русскую народную поговорку: «Сам себя не похвалишь — никто не похвалит». Консул живо отреагировал:

— Да-да, конечно! Спасибо вам за быструю помощь. Всегда с блестящим результатом. Надеюсь, и в этот раз вам не придется долго разбираться в ситуации.

— А что произошло?

— Вчера вечером сообщили, что задержан наш подданный.

— Его имя и фамилия? — Павлов открыл блокнот и достал ручку.

— Его зовут Торн Джоханссон.

— Профессия, род занятий, цель приезда?

— М-м. Кажется, он инженер по силовым установкам. Или что-то в этом роде.

— А от какой фирмы он работал?

— Насколько я знаю, от ТЕТРА-КАП.

Артем сосредоточился.

— Хорошо. Тогда сразу вопрос: кто будет выступать стороной в договоре на защиту?

Он сразу акцентировал на этом внимание, так как формально у такого договора должно быть две стороны. По российским законам в интересах арестованного, задержанного, подозреваемого или обвиняемого могло заключить договор с адвокатом любое лицо. Причем не только гражданин, но и юридическое лицо. И чаще всего в случае с иностранцами такие соглашения заключались от имени компаний, в которых они работали. Посольство могло пригласить адвоката и рекомендовать его на начальном этапе, но многие иностранные компании, надежно осевшие в России, уже имели и своих адвокатов, и связи в московских адвокатских кругах.

Нильс Йоргенссен поморщился: в данном случае крупный производитель упаковки был равнодушен к судьбе инженера, и консульству приходилось выкручиваться самостоятельно.

— К сожалению, я вынужден констатировать, что защиту его прав мы будем осуществлять самостоятельно. Концерн очень большой, и руководство пока не приняло решение об участии. Ну а мы, вы сами понимаете, ждать не можем.

— Ясно. Ну что же, мне в принципе все понятно. По формальной стороне вопроса.

— Очень хорошо. Что нам еще нужно обсудить?

Консул, конечно же, имел в виду финансовую сторону вопроса. Вопрос денег, или, точнее, гонорара, обычно обсуждался в конце. За несколько лет регулярного сотрудничества Артем приучил оплачивать свои услуги по часам, если поручение на защиту было коротким. То есть менее месяца. По ставке 500 долларов в час. Для скуповатых норвежцев это было запредельной цифрой, но Павлов таким образом приучал их к уважению труда русского адвоката. Все деньги проводились официально через кассу или расчетный счет. С недавних пор показывать чистую зарплату и гонорары стало выгодно. При подоходном налоге в тринадцать процентов адвокаты, освобожденные от налога на прибыль и НДС, в целом оплачивали около 17 процентов в бюджет и получали все оставшиеся деньги чистыми. Норвежские дипломаты смирились с этой ставкой. Но Артем пока не собирался обсуждать финансовые вопросы.

— Скажите, господин Йоргенссен, а что натворил ваш Торн Джоханссон?

Консул пожал плечами.

— Как сказать? Ну, вы же знаете, что часто к ним просто придираются. Вымогают деньги. Или вообще грабят, а потом пытаются обвинить.

— Это бывает, — жестом остановил адвокат начавшего было изливать все обиды консула. — А что же в данном случае? Вам сообщили причину?

— Да. Формально сказали, что он затеял драку в «Макдоналдсе» на Арбате.

Артем поднял брови.

— Вот как? Я живу рядом, а ничего не слыхал.

— Вот так, — развел руками консул. — И еще… смешно сказать. Он был в военной форме. В русской военной форме.

Артем заинтересовался.