Шпион на миллиард долларов

Перед отъездом Ховард должен был пройти стандартную проверку на детекторе лжи. Он вспоминал, что после проведения теста (это было в апреле) экзаменатор пожал ему руку и пожелал удачи. Но в результатах теста обнаружились аномалии, которые привлекли внимание службы безопасности. Ховарда попросили пройти еще одну проверку на полиграфе. Ее результаты показали, что он солгал насчет какого-то преступления, совершенного в прошлом. Ховард признал, что однажды в самолете, будучи пьяным, стащил сорок долларов из косметички, оставленной на соседнем сиденье пассажиркой. Тогда от него потребовали пройти еще один тест, и он так разнервничался, что заранее выпил успокоительное, чем привел экзаменатора в бешенство. 29 апреля его попросили пройти четвертую проверку. Тесты один за другим показывали, что он обманывает экзаменаторов насчет какого-то уголовного проступка, а также в ответах на вопросы о злоупотреблении наркотиками и алкоголем. ЦРУ практически сразу же решило не отправлять Ховарда в Москву. Комиссия из высокопоставленных чиновников управления собралась, чтобы решить его судьбу. ЦРУ могло отправить его на должность, где бы не требовалось работать с секретными данными, но комиссия приняла решение о его немедленном увольнении. Дэвид Форден, в то время руководивший отделом ЦРУ по СССР и Восточной Европе, вспоминал, что комиссия (в ней состоял и сам Форден) приняла решение быстро. Форден охарактеризовал Ховарда как “неудачника”: “Я сказал: давайте избавимся от этого парня. Он бездельник”{313}.

3 мая Ховарду сообщили в штаб-квартире, что в Москву он не поедет. Ему поставили ультиматум: он или сам уйдет в отставку, или будет уволен. Причины увольнения не назывались. Его жена Мэри, которая тогда находилась в декретном отпуске, но оставалась сотрудницей ЦРУ, потребовала объяснений, но ЦРУ ничего объяснять не стало. Ховард сказал жене: “Они убеждены, что я врал”{314}

. Так и было. ЦРУ считало, что нельзя доверять стажеру, только что провалившему четыре теста на полиграфе подряд, деликатнейшие операции в Советском Союзе. Директор ЦРУ мог своей властью снять с сотрудника все допуски, по сути, положив конец его работе в управлении. Ховард подписал документ об увольнении. Но до того, как его вывели из офиса, он снял копию со своего пропуска, где была его фотография и табельный номер, и скопировал еще кое-какие заметки{315}.

В ЦРУ сказали, что он будет получать зарплату еще полтора месяца, что ему следует сходить на прием к главному психиатру управления Бернарду Маллою, а также явиться на медицинский осмотр{316}

. Управление подготовило резюме, которое он в дальнейшем мог использовать для трудоустройства. Там говорилось, что он в течение двух с половиной лет состоял на “внешнеполитической службе” в Госдепартаменте. ЦРУ никак не упоминалось{317}.

Ховард был “ошарашен”. Потом он вспоминал: “Я был ошеломлен — у меня внезапно выбили почву из-под ног — и разгневан тем, как бессердечно меня уволили и выкинули на улицу”{318}

. Он решил вернуться в Нью-Мексико и устроился экономическим аналитиком в финансовом комитете законодательного собрания штата. На работе он занимался оценкой нефтегазовых доходов штата. Если его спрашивали о прошлом, Ховард отвечал, что в Госдепартаменте готовился к назначению в Москву, но передумал туда ехать с маленьким ребенком, поэтому уволился{319}. Он купил саманный фермерский дом по адресу: Верано-Луп, 108, в городке Эльдорадо, к югу от Санта-Фе, и намеревался “собраться с силами и начать новую жизнь”, вспоминала Мэри{320}

.

Ховард подписывал бумагу, давая клятву о неразглашении государственной тайны. Предполагалось, что это клятва бессрочная, действительная и после увольнения из ЦРУ. ЦРУ могло его уволить, но не имело полномочий заниматься правоохранительной деятельностью в пределах Соединенных Штатов. Если Ховард представлял угрозу национальной безопасности, это был вопрос контрразведки, которой ведало ФБР. Но ЦРУ не проинформировало ФБР, что стажера, имевшего доступ к секретным оперативным материалам, вынудили уволиться. ЦРУ предпочитало не выносить сор из избы. Впрочем, даже если бы ЦРУ и предупредило ФБР, трудно сказать, предприняло бы что-то бюро или нет{321}.

А Ховард был в бешенстве и жаждал мщения. Через несколько недель после увольнения он пришел в консульство СССР на улице Фелпс-плейс в вашингтонском районе Калорама и оставил у дежурного записку за подписью “Алекс”. В ней он упомянул, что готовился к отправке в московскую резидентуру и что у него есть информация, которую он хочет продать за 60 тысяч долларов. К записке прилагалась копия его пропуска из ЦРУ. Ховард оставил инструкции насчет следующей встречи, в Капитолии, и случайным образом выбранный цифровой код. Он сказал Мэри, что безопаснее было оставить записку в консульстве, чем в посольстве на 16-й улице, где у ФБР установлены камеры наблюдения{322}.