Шпионка

— Не хотите что-нибудь из нашего особого меню? — это был условный сигнал, и я встрепе-нулась.

— Вам есть, что мне предложить? — отозвалась я, разворачивая плотный лист и пробегая глазами строчки.

— Могу посоветовать пункт второй и пятый.

Пункт второй и пятый гласили: «Свиная шейка — 56, 51 (62 гр.); Вино «Дульчия» — 35, 52 (56 мл.)».

Отлично. У меня есть координаты глушилки: 56'51»62 северной широты и 35' 52» 56 восточной долготы.

— Нет, спасибо. Слишком дорого, — и, отодвинув в сторону меню, засобиралась. Пора вы-двигаться. Но бросив взгляд на военных, я вдруг задумалась. Если со мной что случится, и я не смогу добраться до подавляющей установки, было бы неплохо сообщить Энжью о ее местонахождении. Но как это сделать? Подойти и просто сказать этим офицерам, мол, я такая-растакая, передайте своему главнокомандующему, что глушилка находится там-то и там-то. Да, так они мне и поверят! Скрутят в бараний рог и в тюрьму до выяснения обстоятельств, а повстанцы тем временем накроют тут весь район артобстрелом. А если мне поверят, то в штабе не поверят уже им, и уже их скрутят в бараний рог и в тюрьму до выяснения обстоятельств. Нет, тут нужно придумать что-то другое.

И пока я думала, что же такое сделать, чтобы сообщить координаты глушилки, мой взгляд упал на мужика у барной стойки, методично заливающего в себя уже вторую бутылку вина.

Мысль оформилась сама. Не скажу, что гениальная, но что пришло в голову, то пришло. Бла-го голова дурная.

Покопавшись за пазухой, нашарила там карандаш и блокнот, отодрала от него лист и застро-чила, иногда застревая над фразой и покусывая губы. Плохо мне еще давался их язык. А уж какие корявые буквы выводила — страшно смотреть, не то что читать.

Закончив свое сочинение на заданную тему, сложила лист и, подхватив котомку, выскольз-нула из-за стола. Прошествовала к стойке и, примостившись на табурете, наклонилась к мужику, что посасывал вино:

— Вы мальчиков любите? — задала я провокационный вопрос и подобралась, ожидая бурно-го возмущения. А то и кулаком в морду сразу засветить могут, знаю я их!

— Чего? — мутные пьяные глазки уставились на меня в полнейшем непонимании сути во-проса.

— С мальчиками, говорю, любите туды-сюды?

— Чего? — по желтоватому белку глаза расползлись тонкие кровавые ниточки, кое-где раз-ливаясь в мелкие красные лужицы. Покрасневшие веки были местами покрыты корочками засохше-го гноя, склеивая ресницы.

— Б-р-р-р, — передернуло меня от отвращения. — Ну ясно. Пойдем другим путем.

Потянувшись вперед, выдрала из руки алкоголика кружку с вином и плеснула остатки ему в лицо.

— Ты чего, пацан! Кружку отдай! — потянулся он за мной и чуть не свалился с табурета. Пришлось с силой пихнуть его обратно.

Да, ё-маё! Чего ты заторможенный-то такой! А если бутылкой по голове огреть? Ой, а вдруг под стол рухнет без сознания, и чего мне делать? А может, так? Схватив мужика за грудки, резко развернула к себе и начала трясти, вереща:

— Ай, отпустите меня! Ой, ой, больно не бейте! Не надо меня бить, я не пойду с вами! Я не такой! Не обижайте сироту! Пустите, дяденька!

Старательно так трясла и мотала мужика, что его безвольно опущенные руки тряпками по-лоскались туда-сюда, голова запрокидывалась далеко назад и чуть ли не с хрустом возвращалась об-ратно, клацая зубами.

На эти мои вопли и потасовку уже начали подтягиваться зеваки, подошли и офицеры, чего я, собственно, и добивалась.

— Эй, пацан, отпусти ты его, — раздался хриплый басок одного из дружков измочаленного мною пьянчуги. — Чего ты к нему пристал?

— Это я пристал?! Да это он хотел меня это… — замялась я, подбирая слово и продолжая из-рядно трясти и тормошить уже сползшего на пол мужика.

— Ага. Туды-сюды! — пришел на помощь мне мой оппонент и радостно так заулыбался от уха до уха гнилыми, ни разу не чищенными зубами.

Эва как я мозг бедняги повредила, — опечалилась я, нещадно колотя его головой по дощато-му полу.

— Слышь парень, отстань ты от него, — заступился за мужика еще один из завсегдатаев хар-чевни. — Че прицепился-то? Не надо ему туды-сюды, ему и так хорошо!

— Да, отвали, пацан! Отстань! Отпусти! — заголосили вокруг.