Шпионка

Вся его долговязая худощавая фигура была затянута в эту черную кожу или ее подобие, что казалось совершенно не уместным и диким на фоне остального традиционного авторитарного обще-ства Зораны. Он был похож одновременно на рок-певца, панка с элементами стиля «милитари» и гламурного жеманного мальчика. Ну разве что прическа была вполне классической — коротко стриженные виски и волна антрацитовых волос с косым пробором. И лицо — лицо достойно восхи-щения. Великолепный образчик мужской красоты. Идеальные черты. Глаз не оторвать. Прямой нос; темные глаза с опушкой длинных загибающихся ресниц; красивый абрис губ, чуть полноватых, чув-ственных; высокие скулы. Его бы на обложку женского журнала, бабы слюной бы зашлись, облизы-ваясь на него. А он тут стоит, в шаге от меня, глазищи таращит на мою красоту неземную.

Ну пусть полюбуется, мне не жалко, лишь бы руками не трогал, а я пока вокруг осмотрюсь.

Однако смотреть было не на что. Явно тюремная камера: крашеные серые стены, узкое окон-це с решеткой и грязным стеклом, плесневелый потолок и стол железный посередине, а на столе я во всей своей красе первозданной с цепями на руках и ногах. Попыталась рассмотреть крепежи, да цепи под стол уходили, с такого положения их не разглядеть, хоть я и извернулась вся, как могла.

Но властная длань красавчика в черной кожаной перчатке припечатала мою голову к столу, не терпя подобного произвола, и спустилась на шею, сдавливая горло.

Подцепив пальцем сбившуюся цепочку, мужчина выдернул из-под меня кулон и склонился ниже, рассматривая украшение. Его лицо было слишком близко, и быструю смену эмоций, иска-зившую идеальные черты, я разглядела очень хорошо. И это меня напугало, не скрою.

Сначала он хмурился недоуменно, потом пришло узнавание и изумление, потом недоверие и острый взгляд мне в глаза, потом гримаса брезгливости скривила его чувственные губы, и он от-странился поспешно, отшвырнув от себя украшение, точно паука ядовитого сбросил с ладони.

— Конфедератская шлюха, — процедил он злобно, обходя меня по кругу. — Вот как… Зна-чит, братишка ввел тебя в семью… Хм…

Он остановился у меня в ногах и вновь окинул оценивающим взглядом с головы до ног.

— Он проводил с тобой ритуал? Говори?!

Ничего я, естественно, говорить не стала. Не его это собачье дело. А вот личность этого кра-савца мне теперь стала известна. Это тот самый легендарный лидер повстанцев — Бриан Слейко, человек, обладающий уникальной суперспособностью проходить сквозь стены.

Ну что сказать… Вот это я попала!!!

— Я с тобой разговариваю! — он подался ко мне, жесткие пальцы в перчатке больно сдавили мне щеки, поворачивая к себе мою голову. Его хмурое, злое лицо склонилось надо мной, подавляя и требуя ответа.

Я испуганно сложила бровки домиком, распахнув невинные голубые глазки. Губки скриви-лись жалобно, вот-вот заплачу.

— Тьфу ты! — выругался мужик и чуть отстранился.

— Может, она вас не понимает? — влез со своей подсказкой солдатик, тайком оглаживая пальчиком кружево трусиков на моем бедре. Они явно ему приглянулись. Может, удастся его под-купить? Отдам последние трусы в подарок, а?

— Энжью пьяроводьиль с табьо ритьюаль? — еще раз спросил у меня Слейко на языке Кон-федерации. Но я и на этот вопрос отвечать не стала, плечами лишь дернула неопределенно и отвер-нулась, вырываясь из захвата. — Дрянь! — озлился Его Светлость, и щеку мне обожгла хлесткая пощечина.

Ну и пусть. Я показательно всхлипнула и пустила слезинку, прикусив губу. Бывало и хуже, хорошо не часто, переживу и это. Мне пока непонятно было, чем так важна для предателя эта ин-формация, потому и промолчу. Терпеть боль нас приучали с младенчества, не скажу, что мне это нравилось, но свой болевой порог я знала. И подобная оплеуха — это так, лишь нижняя его грань. Но я же женщина, нежная и ранимая, со мной так нельзя, потому и плачу.

— Говори! Был ритуал или нет?! — не отставал от меня красавчик и сграбастал в кулак це-почку, натянув ее до предела. Крепкий металл выдержал, не порвался, только в кожу впился остро и болезненно. Я выгнулась навстречу его руке, прижалась к ней голой грудью, захрипела придушенно.

Слейко понаблюдал, как из рваной ранки под челюстью выступила кровь, окрашивая сереб-ристый металл цепочки и скатилась набухшей каплей на стол, чертыхнулся и отпустил меня.

— Хорошо. Я заставлю тебя говорить по-другому, — пригрозил он и отошел к изножью сто-ла, бросая на меня злые взгляды. — Разведи ей ноги! — приказал он подручному и скрестил на гру-ди руки. Ох, явно гадость задумал. Пытать будет? Ну-ну.

Солдатик был исполнительный, тут же кинулся к столу и закрутил-заскрипел шестеренками, натягивая мои цепи. Ноги развел широко, до самых противоположных углов стола дотянул, зараза. И ремнями их к впаянным стальным кольцам пристегнул, чтоб пятками не скребла по столешнице.