Шпионский Кёнигсберг. Операции спецслужб Германии, Польши и СССР в Восточной Пруссии. 1924–1942

В частности, в быдгощской экспозитуре в короткие сроки была произведена реорганизация агентурных сетей, предусматривающая создание небольших по численности и легко управляемых групп. В 1935 году в рамках этих изменений были прекращены контакты с 26 агентами, в отношении которых имелись подозрения в «двурушничестве», а также утратившими возможность получения информации, интересующей разведку. За этот же год вновь было привлечено к сотрудничеству 38 агентов. К этому времени относится формирование в Данциге так называемой «наблюдательной бригады» из семи агентов, призванных осуществлять наружное наблюдение за объектами заинтересованности польской разведки.

Принятыми мерами майору Жихоню удалось заметно активизировать работу подчиненных ему постерунков. В Данциге начал свою вербовочную работу Леон Гронковский, сумевший завербовать некоего Алмона, эксперта в области авиации, который на основе доступных ему источников составлял аналитические обзоры о ходе реформирования германской военной авиации.

С этого же времени деятельность быдгощской экспозитуры кроме работы по Восточной Пруссии распространилась и на другие регионы Германии. Агент «1185», исполнявший обязанности чертежника в Министерстве воздушного флота, начал передавать информацию о создании и модернизации германской авиационной техники. В Берлине и Шнейдемюле было сформировано три резидентуры, руководимых агентами-вербовщиками «1144», «1164», «1178»[204].

Как обстояло дело с конечной оценкой деятельности польской разведки накануне войны? Уже в Лондоне, куда переместилось польское правительство в изгнании, заинтересованными государственными структурами были проведены исследования, связанные с выяснением причин военного и политического поражения Польши в кампании 1939 года. Созданная по инициативе главы правительства генерала Владислава Сикорского группа, призванная оценить эффективность польской разведки, подвергла анализу всю имеющуюся информацию по этому вопросу, результаты которого были обобщены в меморандуме полковника Людвика Садовского. Исследование проводилось на основе опросов и письменных сообщений 190 бывших сотрудников польской разведслужбы, сумевших эвакуироваться из Польши. Кроме того, после войны бывший начальник Генерального штаба Польши генерал Вацлав Стахевич вновь обратился к изучению вопроса о готовности польской армии к войне, выводы которого были отражены в подробном отчете.

Выводы, содержащиеся в меморандуме, свидетельствовали, что польская разведка в процессе своей деятельности достаточно хорошо изучила вооруженные силы Германии, их мобилизационные возможности и частично планы ведения наступательных действий. Непосредственно накануне войны удалось выявить основные группировки германских войск и установить почти 80 процентов крупных частей немецких сухопутных и военно-воздушных сил[205].

Планы оборонительной кампании, разработанные польским Генеральным штабом, в основной своей части основывались на подтвержденных в мае 1939 года договоренностях с французскими союзниками о том, что с началом нападения Германии на Польшу Франция немедленно начинает наступательные действия на Западе. Здесь-то и была совершена первая крупная ошибка поляков, поверивших в добросовестность союзников, которые, как оказалось, были просто не готовы к серьезной борьбе.

Вторая крупная ошибка польского Верховного командования заключалась в неверии в возможность каких-либо договоренностей между СССР и Германией. Польские руководители, включая начальника Генштаба и министра иностранных дел, не могли поверить, что в условиях жесткой идеологической конфронтации Сталин и Гитлер в относительно короткий промежуток времени могут тайно договориться о совместных действиях.

Уверенность, что Советский Союз в условиях начала войны будет соблюдать «благожелательный нейтралитет», была обусловлена отсутствием какой-либо информации об августовских советско-германских переговорах.

Аналитические аппараты польских ведомств, включая военную разведку, «просмотрели» или не придали значения важным прямым и косвенным указаниям об изменениях в официальной полемике между Германией и СССР, отказавшихся от идеологических штампов в характеристике оппонента. Например, отсутствие в речи Гитлера антисоветских выпадов на торжествах по поводу спуска на воду нового броненосного крейсера «Бисмарк» и, соответственно, «антифашистских» высказываний в речи Молотова на третьей сессии Верховного Совета не насторожили польских аналитиков.

Кроме того, польской разведке стали известны некоторые сведения о выступлении «сторонников сближения с Германией» на заседании Политбюро ЦК ВКП(б), которые заместитель начальника Второго отдела польского Генштаба полковник Йозеф Энглихт проигнорировал, считая «советской дезинформацией».