Что касается Божественного блаженства, то, скажем, удар по голове или ногам или по еще какой-то части тела может восприниматься как физическая ананда боли, или боль вместе с анандой, или чисто физическая Ананда – так как я сам часто, в основном вынужденно, ставил такие эксперименты и выходил из них с честью. Кстати, я начал это понимать еще в алипорской тюрьме, когда меня в камере искусали какие-то очень красные и очень воинственные муравьи и я тогда к своему удивлению обнаружил, что боль и удовольствие это лишь условная реакция на ощущение. Но я не жду того же от других. И допускаю, что у каждого есть свои пределы.
Что касается молитвы, то здесь нет и не может быть жестких правил. На одни молитвы ответ приходит, на другие нет. Пример? Старшая дочь моего Мешо – К. К. Митры, редактора «Санджибани», человека далекого от романтики, метафизики и всего оккультного и даже не обладающего сильным воображением, – заболела, и врачи отказались от нее, когда исчерпали все известные им средства и когда ей не помогло ни одно лекарство. Тогда отец сказал: «Теперь остался один Бог, давайте молиться». Он стал молиться, и с того момента девушка начала выздоравливать, тифозная горячка со всеми ее симптомами отступили, и смерть тоже. Я знаю много подобных примеров. Ну и что? Вы можете спросить, почему же ответ приходит не на все молитвы? Но с какой стати он должен приходить? Молитва не автомат – брось в щелку молитву и получишь то, о чем попросил. Кроме того, не забывайте, что люди одновременно направляют к Господу Богу слишком противоречивые просьбы, и если бы Он попытался исполнить их все разом, то оказался бы в очень затруднительном положении – не выйдет.
Можно было бы принять возражения Х. по поводу Милости, если бы набожность имела значение, но в духовной сфере она его не имеет. Набожность стремится к тому, чтобы вывести формулу, и выхолащивает всё, не только Милость. Даже «Пробудись, восстань, восстань»[299]
ведет либо к разбуханию самомнения, либо к формуле – чего никак не избежать, когда Мистер Обыкновенный Человек начинает по-свойски управляться с божественными вещами. У меня было примерно такое же резкое неприятиеУ меня нет особенного стремления к идеалу Шивы, хотя некоторые качества характера Шивы должны обязательно присутствовать. У меня никогда не было ни малейшей склонности к отвержению силы денег, как не было и пристрастия к ним. Необходимо подняться выше этих вещей; но именно когда поднимешься над ними, становится легче подчинить их себе.
Зависит от того, что понимать под аскетизмом. Я не испытываю желаний, но внешне я веду жизнь не аскета, а затворника. По Гите
Бедность никогда меня не пугала и не входила в число моих мотиваций. Вы, по-видимому, забыли, что никто меня не принуждал оставить спокойное и «приличное» место в Бароде, а также место главы Национального колледжа с доходом в 150 рупий и остаться без средств к существованию. Я не мог бы так поступить, если бы деньги входили в число моих жизненных мотиваций.
Если вы не в состоянии понять, что начать, а затем в течение более десяти лет поднимать революционное движение за независимость в стране, абсолютно к этому не готовой, означает подвергать свою жизнь опасностям, то тут не помогут никакие слова. А что касается йоги, то вы сами так много говорили о тех страшных, ужасных, патетичных и драматичных опасностях, какие таятся в ней. Так что…