Штамп Гименея

– Сценарий? Да кошмар, вообще ничего не могу связать воедино. Почему ведущий должен начинать программу с самой высокой точки местности?

– Чтобы тебя засняли с большой перспективой, – пояснила она. – Я не об этом.

– А о чем? – напряглась я.

– О этом твоем Борисе. Ты изведешься. Может, позвонишь ему?

– Позвонить? – усомнилась я. – Он же не поверит ни одному моему слову.

– А если ты уедешь, не сделав этого, то будешь потом жалеть всю жизнь, – хмыкнула Лера и развернула корму в сторону звукооператорской. У нее тоже была весна и тоже вдруг неожиданно для всех нас началась любовь с вечно смурным звукооператором. Оказалось, что он умеет улыбаться.

– Спасибо, – кивнула я ей, и принялась трясти хвостом, глядя на мобильный телефон. О чем же я ему скажу? Прости меня? Так я ведь вроде ни в чем не виновата. Пойми меня? Но понять это невозможно.

– Я тебя люблю! – решила сказать я и, сделав решительное усилие воли, набрала Борисов номер. Номер погудел-погудел и сказал мне, что абонент не отвечает. Если бы он сказал, что абонент временно недоступен, я бы пережила. Перезвонила бы позже. А так получилось, что он (абонент хренов) просто не взял трубку. Не счел нужным. Я решила, что в любом случае я сделала столь трудный шаг навстречу и теперь его очередь.

– Все равно ведь на экране высветился пропущенный вызов. И он точно знает, что я звонила. Будет дураком, если не перезвонит.

– Конечно, – флегматично согласился Гоша. – Ты полоскалась в ванне постороннего мужчины, а он будет дураком.

– Молчи, а то я выпрыгну из окна, – пригрозила я. И принялась набирать Борисов номер снова. Раза четыре никто не подошел. Потом трубка стала недоступна.

– Выключил, мерзавец, – прошипела я и принялась маниакально жать на кнопки. В десять вечера Борис усталым голосом поинтересовался, что же мне все-таки нужно.

– Забыла у меня что-нибудь? Я занесу тебе в офис, – едко сказал он, показывая, что не желает никаких объяснений. Но я-то их очень даже желала.

– Я понимаю, что ты думаешь. Но ты не прав.

– Это не важно. Ты меня обманула, – ощетинился он.

– Нет. Хоть в это и трудно поверить.

– Это мне трудно было поверить, что всего через час после последнего нашего поцелуя ты оказалась с другим, – рявкнул Борис и бросил трубку. Я набрала номер снова, но Борис стойко демонстрировал свою ненависть ко всем женщинам в целом и ко мне в частности. Он трубку не брал. Я решила зайти с тыла и стала слать СМС-ки. «Он просто друг». «Я снимаю с ним квартиру». «Я даже платила за нее деньги». «Я люблю тебя и только тебя», писала я, пока не стерла подушки на пальцах. Мне казалось, что ему должно было стать интересно, что же я за историю расскажу. «Мне неинтересно», ответил он, когда я уже почти перестала ждать ответа. «Думаешь, что раз ты платила ему деньги, мне от этого легче?», послал он где-то под утро и умолк окончательно. Я бегала по комнате как тигрица на замке, а утром вместо собственного офиса сразу же полетела к его дверям. Мне думалось, что раз он слал мне какие-то фразы под утро, не спал и считал нужным ругаться, то нам еще есть, о чем говорить.

– Его нет! – отрезала его тоненькая секретарша, высверливая на мне дыры взглядом.

– А где он? – раболепно поинтересовалась я.

– В командировке, – радостно сообщила она. – Будет не раньше осени. По всем вопросам обращаться к его заму. А вам лично могу сказать, дорогуша, что его, скорее всего, не будет и осенью. Можете не ходить и не мучить честных людей.

– Кто вам позволил так со мной говорить! – воскликнула я и попыталась проскочить в Борисов кабинет мимо этой гарпии. Он не может вот так просто взять и изжить меня окончательно и бесповоротно. Хотя бы потому, что он не найдет такой, как я. Не найдет никогда. Подумаешь, маленькая накладочка! Застал меня в непонятной ванне.

– Можете хоть засады устраивать, его тут нет, – довольно взирала на меня секретарша. Кабинет был пуст. Я вышла за дверь и попыталась как-то привести себя в чувство. Что я могу еще сделать? Если человек даже теоретически не хочет мне верить, то что тут изменишь? Паранойя – это навсегда. Я как в тумане добралась до своей берлоги и попросила Гошку налить мне чего-то по-настоящему крепкого и бронебойного.

– Не поможет, – со знанием дела сообщил он.

– Поможет, – возразила я. Но была неправа. Состояние подавленности явно превысило градус крепости спирта. Мы пили коньяк. Мы пили его весь вечер и даже часть следующего утра. Но я никак не могла опьянеть до бесчувственного состояния. Мне даже становилось хуже.

– Что ж с тобой делать? – растерянно взирал на мое моральное падение Славик.

– Ее надо срочно эвакуировать, – кивнул Гошка.

– А что программа? Когда начало съемок? Там и погорюем, – алчно посмотрел на меня Славик.

– Через пару недель полетим готовить съемочные площади, – с готовностью уточнил Гошка.

– Поняла? Через две недели! – свысока посмотрел на меня Славик. Это был взгляд победителя. Я вяло кивнула. Конечно, при этих условиях я бегом побегу в любую Тмутаракань.