Шторм и ярость

— Тогда присаживайся и позволь мне покормить тебя.

Я так и сделала, вскочив на табурет. Зейн выключил плиту. На островке стояли две тарелки, накрытые бумажным полотенцем.

— Ты пьешь кофе? — спросил он, оглядываясь на меня через плечо. Я покачала головой. — У меня есть немного апельсинового сока.

— Это прекрасно, — я начала спускаться. — Могу достать его, если ты ска…

— Оставайся на месте, — Зейн подошел к шкафчику и взял стакан, затем направился к холодильнику. — Подумал, что после увиденного зрелища, как за тобой гоняются голые Звери, завтрак — наименьшее, что я могу сделать.

Я вздрогнула.

— Мне понадобятся годы интенсивной терапии, чтобы стереть эти воспоминания.

— Нам обоим, — Зейн поставил передо мной тарелку и стакан с апельсиновым соком, и я быстро расправилась с беконом. Он был соленым и в то же время сладким. Со вкусом клена, и мне пришлось сдержаться, чтобы не облизать пальцы, когда бекон исчез.

Зейн допил чашку черного кофе, глядя на меня поверх края своей кружки.

— Что? — спросила я, проводя пальцем по краю своей тарелки.

— У тебя действительно хорошо получается.

— Что? Поедать бекон? Я очень искусна в этом, просто профи.

Он ухмыльнулся.

— Все это. Ты никогда раньше не патрулировала, и, хотя сражалась с демонами, для тебя это не обычное дело. Тем не менее прошлой ночью ты действительно хорошо справилась.

Довольная комплиментом, я заставила себя пожать плечами.

— Это то, для чего меня готовили, понимаешь? Может, я и не сражаюсь с голыми Зверями, но всю свою жизнь тренировалась с… — Я замолчала, мой взгляд упал на пустую тарелку. Я пожалела, что у меня нет больше бекона и, может быть, шоколада.

Много шоколада.

— Мишей? — тихо спросил Зейн.

Я кивнула.

— Мы целую вечность готовились к тому дню, когда нас призовут.

— Призовут для чего?

— Знаешь, это никогда особо не оговаривалось, — ответила я, соскальзывая со стула и морщась, когда он толкнул меня в спину. — Знаю только, что в какой-то момент мой отец призовет нас на бой.

Зейн опустил свою кружку.

— Что это было?

— Что было что?

— Ты только что вздрогнула, — понимание промелькнуло на его выразительном лице. — Ты ранена?

— Все в порядке. — Я отнесла свою тарелку к раковине. Технически я была в порядке.

Внезапно Зейн оказался позади меня, двигаясь быстрее, чем я могла отследить.

— Ненавижу, когда ты так делаешь! — огрызнулась я.

— Ага, — Зейн ухватил край рубашки, игнорируя мои протесты, и поднял ее. А затем тихо выругался. Знаю, что он увидел. Я проверила это в зеркале в ванной, когда встала сегодня утром, чтобы принять душ. — Почему ты ничего не сказала, Тринити?

Вырвав свою рубашку из его хватки, я подошла туда, где стоял мой апельсиновый сок, и взяла его.

— Все нормально.

— Это не нормально, — парировал Зейн. — Твоя спина похожа на изношенную боксерскую грушу.

Я нахмурилась.

— Хорошее описание.

— Это случилось вчера? Или так было уже какое-то время?

— Вчера. Наверное, когда меня сбросили с платформы.

— Ты должна была об этом сказать!

Сделав глоток, я повела плечом. Зейн прошелся вокруг меня, его босые ноги шуршали по цементу.

— Почему ты ничего не сказала? — он зашел за островок и, открыв один из ящиков, достал какую-то баночку.

— Не знаю. — Честно говоря, мне не хотелось, чтобы он думал, будто я ною.

— Ты можешь быть крутой Истиннорожденной, но ты все еще наполовину человек. Твое тело нежнее и чувствительнее, чем у Стражей, и будь ты полностью человеком, тебя бы убили дюжину раз прошлой ночью, — он посмотрел на меня с того места, где стоял, его взгляд был пронзительным даже на таком расстоянии.

Я закатила глаза.

— Просто не хотела, чтобы это выглядело так, будто я жалуюсь. Все на самом деле не так уж плохо. Просто синяки, и они скоро пройдут.

— Просто синяки? — когда Зейн вернулся ко мне, я поняла, что у него что-то в руке. — Я не привык… патрулировать с полулюдьми, поэтому не знаю твоих пределов. Мне нужно знать их, чтобы ты не навредила себе.

— Я не ранена.

— Позволю себе не согласиться, — он взял мою свободную руку. — Это первый раз, когда ты ежедневно сталкиваешься с демонами. Даже ты не знаешь своих пределов.

— Ты слишком остро реагируешь.

— Видела свою спину? — спросил Зейн, затаскивая меня в спальню, а затем в ванную, где включил яркий свет.

Я поморщилась.

— Видела, и там нет ничего особенного.

Зейн отпустил мою руку.

— Только ты можешь спорить со мной о состоянии своей спины, — он поставил банку на столешницу. — Мне нужно, чтобы ты разделась до пояса.

— Что? — я уставилась на него, разинув рот. — Обычно парни говорят, что я красивая, прежде чем просят снять рубашку.

Он бросил на меня вежливый взгляд.

— Это все, что тебе нужно, чтобы снять рубашку? Ты очень красивая, Тринити.

Мои глаза сузились, когда я поставила свой апельсиновый сок на раковину, чтобы не выплеснуть его в лицо Зейну.

— Это не все, что мне нужно. И большое тебе спасибо: ты даже сказал так, будто не это имел в виду.

— О, именно это я и имел в виду.

— Неважно. Зачем нужно снимать рубашку?