Шторм и ярость

— Чтобы я мог нанести это, — он поднял банку, — тебе на спину. Это ускорит заживление, и если у тебя нет двойного сустава, тебе понадобится помощь. Мне нужно увидеть твою спину.

Я уставилась на него.

Он выдержал мой пристальный взгляд.

— Ты ведешь себя нелепо, Тринити. Я не пытаюсь увидеть тебя полуголой. Просто хочу убедиться, что ты не пострадала больше, чем я уже видел. А еще хочу, чтобы ты исцелилась, — прежде, чем мы продолжим патрулирование.

Крошечная часть меня была… разочарована: Зейн не пытался раздеть меня, потому что я ему нравилась. Насколько это было запутанно? Понятия не имею, почему меня это разочаровало. Такого не должно быть. Зейн из числа вечных джентльменов — надоедливый и умный, но джентльмен до мозга костей. Однако странный приступ разочарования превратился во что-то взрывоопасное.

Не знаю точно, почему я сделала то, что случилось дальше. Был целый список причин, по которым я потеряла контроль, так что в моем поступке можно обвинить любую из них.

Выдержав пристальный взгляд Зейна, я наклонилась и стянула с себя рубашку, а затем позволила ей упасть на пол.

— Теперь доволен?

Зейн был неподвижен, продолжая удерживать мой взгляд. Это продолжалось так долго, что я подумала: может, он заснул, стоя с открытыми глазами? Но через какое-то время его взгляд опустился, и я затаила дыхание. На мне не было ничего сексуального. Обычный бюстгальтер: черный с фестончатой каймой на чашечках.

Мускул напрягся на его челюсти, когда взгляд снова заскользил вверх. Не прерывая зрительного контакта, Зейн поднял руку и протянул мне полотенце.

Я взяла его, но не прикрылась.

— Лифчик тоже нужно снимать?

Зейн приподнял бровь. Прошло несколько секунд.

— Наверное, так будет проще.

На крошечную секунду я представила, как срываю лифчик прямо у него на глазах. Зейн, вероятно, умрет прямо здесь и сейчас. Выражение его лица стоило бы такого поступка, но я струсила еще до того, как всерьез задумалась об этом.

— Можешь отвернуться?

Зейн выгнул бровь и демонстративно повернулся в сторону душа, подальше от зеркала.

Согнувшись в талии, я положила полотенце на раковину, а затем расстегнула лифчик. Он соскользнул на пол, и я засунула его под упавшую рубашку, а затем подняла полотенце и прижала к груди. Я могла видеть свою спину в зеркале, и она действительно выглядела как шахматная доска из розового и голубого.

— Я готова. — После этих моих слов Зейн повернулся.

— Господи, — проворчал он, и отнюдь не в ответ на мою почти наготу. — Не могу поверить, что ты ничего не сказала. И не говори, что это не больно. Это должно быть больно, Тринити.

Так и было.

— Я крепче, чем кажусь.

— Да, но мне следовало получше присматривать за тобой.

— Это не твоя вина, — сказала я, принюхиваясь, пока он отвинчивал крышку на банке. Запах напомнил мне «Айси Хот»[10], но под ним скрывалось что-то еще. — Что это?

— Мазь, которую приготовила Жасмин. Это жена Деза. Она действительно хороша в таких вещах. Это смесь арники, куркумы и ментола. Думаю, в ней даже может быть немного гамамелиса. Это противовоспалительное средство, оно уменьшает боль и отек. Эта штука творит чудеса.

Затем Зейн коснулся пальцами моей кожи, и я вздрогнула от прикосновения.

— Извини, — пробормотал он. Мазь была холодной и скользкой, но именно его пальцы вызвали такую реакцию. За исключением того, что Зейн время от времени брал меня за руку или сбивал с ног, у него не было привычки прикасаться ко мне.

И теперь он действительно прикасался ко мне.

Он нанес густой бальзам на мою кожу, а затем провел вверх и вокруг. Его пальцы коснулись боковой части груди, и я почувствовала странное тепло, когда подняла взгляд к зеркалу.

Все, что я могла видеть, — Зейн стоял позади меня, такой невероятно высокий и широкоплечий. Его золотистая голова была склонена, он полностью сосредоточился на том, что делал.

Увиденное не помогло мне остыть.

— Какая она — Жасмин? — спросила я, стараясь не думать о том, что была топлес.

Он усмехнулся.

— Она и ее сестра Даника вроде как сопротивляются системе, когда могут, но ей и Дезу повезло. Они любят друг друга по-настоящему, у них двое детей. Они оба — невероятные. Их девчушка, Иззи, только учится перевоплощаться и летать. Продолжает целенаправленно стремиться прямо к потолочному вентилятору.

— О боже, — пробормотала я, подумав про Арахиса, который просто обожал вентиляторы. Мое тело дернулось само по себе: я молилась, чтобы Арахис не появился внезапно. — Мне всегда нравится наблюдать за малышами в общине, когда они начинают меняться. Восхитительно видеть, как они учатся ходить и пользоваться крыльями.

— Извини, — пробормотал Зейн, когда я снова дернулась.

— Все в порядке. — Странно, но мне было очень жарко, несмотря на холодный бальзам.

Зейн продолжал. Его пальцы скользили под краями полотенца вдоль моих ребер, заставляя меня дрожать. Я не могла вспомнить, были ли там синяки. Когда руки Зейна вернулись к спине, я не была уверена, что должна испытывать: облегчение или разочарование.

— Как думаешь, я смогу встретиться с Жасмин и Даникой? — спросила я, отчаянно пытаясь отвлечься.