Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества

Может быть, и не случилось бы ничего, но того подвели сапоги. Обыкновенные такие сапоги с красными каблуками в пядь высотой, с пышными кистями на шнуровке… Муравьев взмахнул руками, пытаясь устоять, неосторожно вступил в два свежих конских яблока разом, гладкие подошвы проскользнули, и он упал, уткнувшись носом в валенки Трубецкого.

– На говнах станцевал да награду выпрашиваешь? – Князь решил нанести добивающий удар и поворотился к толпе: – Люди добрые, не оставьте фигляра без достойного вознаграждения, помогите копеечкой!

– Сегодня же стреляемся! – закричал Иван Андреевич одновременно с попыткой подняться. Его ярость увеличивалась с каждой упавшей перед ним копейкой. – С пяти шагов!

Крикнул и поразился собственной грозности – дождь из монеток мгновенно прекратился, послышался торопливый топот разбегающихся зевак, а Трубецкой отпрянул назад. Испугался, щучий выкормыш?

Сержант Министерства государственной безопасности возвышался над Муравьевым и Трубецким, словно утес. Сам росту немаленького, да еще провинившиеся скандалисты втянули головы в плечи…

– А теперь, господа, постарайтесь объяснить мне суть происходящего!

Что тут ответить? Патруль появился ровно в тот момент, когда Иван Андреевич громогласно объявил на весь Тверской бульвар о намерении сегодня же убить князя на дуэли. Наверняка сержант все слышал и вопрос свой задал исключительно для составляющего протокол солдата.

– Ну что же вы молчите, сказать нечего?

Ага, скажи тебе. Может, и есть что сказать, но молчание много безопаснее, и ребра целее будут. Сопротивление властям и все такое… Дерут их, конечно, за превышение полномочий и прочие злоупотребления, но утешит ли чужая поротая задница собственные отбитые бока? Были бы обычные полицейские – совсем другое дело, тут и откупиться можно, а от этих… Как говорится, не все коту яйца вылизывать, когда-то и пинка по ним получит.

– Я жду.

Ждет он… В былые времена такие сержанты сусликами скакали перед грозным генерал-поручиком Трубецким! Или суслики не скачут? Они, может, и нет, а вот самому поскакать придется. Вроде бы малый чин у господина из госбезопасности, но…

– Мы тут немного заспорили с Иваном Андреевичем, – попытался объясниться князь. – Но дальше разговоров, разумеется, пойти не собирались. Ну, вы понимаете?

– Кое-что, – усмехнулся начальник патруля. – Но мне достаточно, а остальные откровения приберегите для суда – в его обязанности входит выслушивание вранья. Вы арестованы, господа, прошу сдать оружие.

– Разрешите кое-что секретное сказать, господин сержант? – Трубецкой посмотрел с отчаяньем. – С глазу на глаз.

– Извольте. – Обернулся к солдатам и указал на Муравьева: – Этого пока в возок, не пешком же доставлять.

Князь убедился, что постороннее ухо уже не услышит, и зашептал:

– Сержант, как военный человек военному человеку…

– Не берем-с!

– Я не про это. Понимаете… такое дело…

– Ну?

– Пистолеты из лавки господина Шнеерзона.

– И что? – Начальник патруля, получавший казенное оружие, сути признания не уловил. – Не настоящие, что ли?

– Только рукояти, намертво приклепанные к кобурам.

– Значит?

– Ну да не могу же я признаться в этом перед Муравьевым!

– Однако…

– И еще одно, господин сержант, ввечеру мне нужно быть у Христофора Ивановича Бенкендорфа.

– Зачем так долго ждать? В связи с ожидающимся приездом государя генерал-губернатор лично допрашивает всех арестованных по политическим делам. Прямо сейчас и увидите. А пистолеты от Шнеерзона… Пистолеты можно оставить.

Арестованных поместили в один возок, причем Иван Андреевич на правах хозяина попытался занять как можно больше места, а когда попытку пресекли, то насупился и всю дорогу бормотал легко читаемые по губам проклятья. Князь, в свою очередь, морщил нос и прикрывался варежкой, намекая, что у Муравьева испачканы не только сапоги, но и сам он благоухает отнюдь не розами.

* * *

Христофор Иванович Бенкендорф пребывал в тяжком раздумье, выраженном в непрерывной ходьбе по кабинету, отчего у сидевшего в кресле гостя даже слегка зарябило в глазах. Вот же задал задачку князь Сергей Николаевич! И это в тот самый момент, когда собирался поручить ему ответственнейшее дело. Судьбы государства вручить, если в корень проблемы всмотреться. Что теперь делать?

– А у вас какое мнение по этому вопросу, Михаил Илларионович?

Фельдмаршал Голенищев-Кутузов прятался в доме генерал-губернатора от многочисленных забот по подготовке визита двух императоров. У всякого человека такое бывает, когда хочется бросить все к чертям собачьим и побыть в тишине. Недолго, час-полтора, а потом вновь окунуться в кипящую гущу нерешаемых в принципе вопросов. Но если улучил момент отдохнуть, то почему бы не сделать это с удобствами? Бокал с любимым цимлянским в руке, глубокое удобное кресло, под вытянутыми к камину ногами – скамеечка с вышитой шелками подушкой.

– Так дайте зачинщику червонец в зубы, а князя, как сторону потерпевшую, попросту отпустите.