Штрафбат Павла Первого: Штрафбат Его Императорского Величества. Спецназ Его Величества. Диверсанты Его Величества. Заградотряд Его Величества

– Это точно, – кивнул капитан-лейтенант. – Ну что, пойдем немного повоюем?

– Можно и много.

– Тут уж как получится. Строй людей, Миша.

Глава 10

Первыми появились неаполитанцы. Удивительно даже, что Наполеон решился поставить их в авангард: робкие и незаметные в бою жители италийской земли ранее использовались в качестве вспомогательных войск, и никому доселе не приходило в голову рассматривать бедолаг как реальную силу. Видимо, ими сознательно жертвуют, дабы попробовать на прочность русскую оборону. Но вот так, одним мановением руки, вычеркнуть из жизни несколько полков? Уму непостижимо…

Партизан Дениса Давыдова отделяла от неприятеля река, достаточно широкая и глубокая, чтобы избежать ответной атаки, но позволяющая вести прицельную стрельбу.

Лейтенант Нечихаев поудобнее пристроил винтовку на брошенном наземь вещевом мешке и повернулся к лежащему поодаль командиру:

– Этих пропустим?

– А смысл?

– Не вояки. – Мишка фыркнул. – А так хоть перед гвардейскими позициями толкучку создадут, у французов под ногами будут путаться, паника опять же… А мы патроны побережем.

Пока капитан-лейтенант размышлял над предложением, судьба распорядилась по-своему. С левого фланга, где залегли остатки польского ополчения, грянул дружный залп двух с половиной десятков ружей. Вооруженные старыми гладкоствольными мушкетами, преимущественно трофейного происхождения, шляхтичи развили невиданную скорострельность, за минуту сделав не менее шести залпов. Дисциплина с трудом приживалась в их испорченном вольностями сознании, но кое-какие сдвиги наметились – на каждого стрелка приходилось по двое заряжающих, что пару месяцев назад было просто неосуществимо.

– Пшемоцкий, мать твою! – Давыдов безуспешно пытался докричаться до Ртищева, от злости забыв его новую фамилию. Не получилось… Плюнул и сам выстрелил по колонне неаполитанцев, еще не осознавших тяжести ситуации, но вполне готовых к бегству.

Гусары и казаки, увидев сей недвусмысленный пример, присоединились к избиению. Только так можно было назвать расстрел безоружного неприятеля, чье вооружение, по обыкновению, следовало в обозе, запертое в крепких сундуках под надежными замками. Впрочем, потомки Марии и Гракхов, как назовет их позже известный французский романист, умирать не хотели. И дружно бросились в противоположную от засады сторону.

Бабах! Взрыв первой мины разметал целый взвод, отступавший под командованием не потерявшего самообладания офицера. Второй… третий… После пятого кто-то из неаполитанцев замахал грязной тряпкой, символизирующей белый флаг.

– Сдаются, ваше благородие! – Привставший на колено урядник смотрел через реку из-под поставленной домиком ладони. – Ей-богу, сдаются!

– Вижу. – Давыдов ударил кулаком в землю и скомандовал: – Прекратить стрельбу!

Отдать приказ легче, чем привести в чувство увлекшихся поляков, и прошло долгих три минуты до последнего выстрела. Три минуты, унесшие десяток человеческих жизней. Кысмет!

– Урядник!

– Я, ваше благородие!

– Бери лодку и дуй на ту сторону принимать капитуляцию.

– Почему я?

– А кто еще? – Давыдов приподнялся на цыпочках и похлопал казака по плечу: – Ты весь из себя солидный, крестами да медалями увешанный, борода чуть не до пупа… Самое оно!

– Так ихнего языка не понимаю!

– И не нужно, – вмешался Нечихаев. – Найдешь главного, передашь ему эту бумагу. Тут по-французски.

Мишка быстро черкнул несколько строчек на обратной стороне портрета из командирской папки и вручил Абраму Соломоновичу:

– Вернешься – быть тебе есаулом!

Капитан-лейтенант дождался, пока обрадованный урядник скроется в кустах, где прятали несколько лодок на случай, если что-то произойдет с расположенным в паре верст мостом, и спросил:

– Ты что там написал?

– Пропуск.

– Куда?

– В Юхнов.

– Куда-куда?

– Ну не в Петербург же их отправлять?

– Думаешь, доберутся?

– А это, Денис, уже их проблемы.

Передышка продлилась недолго. Буквально в тот момент, когда Абрам Соломонович причалил к противоположному берегу, в тылу у неаполитанцев выросли дымные облака и через мгновение донеслась частая пальба. Причем залпами, что вызывало удивление. Русская армия крайне редко применяла такой способ стрельбы, а польское ополчение – не пример и не доказательство.

– Что за чертовщина? – пробормотал Давыдов. – Кузьма, достань-ка трубу.

Денщик, не отходивший от командира ни на шаг, подал требуемое, не забыв напомнить:

– Только не потеряйте, ваше благородие, как в прошлый раз. Последняя.

– Изыди!

Всматриваться Денису Васильевичу не пришлось – дробный стук барабанов и показавшиеся ровные ряды в синих мундирах под развернутыми знаменами возвестили о появлении на поле боя нового игрока. Игрока безжалостного и не простившего предательства со стороны недавнего союзника, ставшего еще не врагом, но близко к тому. Если враг не сдается, его уничтожают! Сдается, но не тебе? Неважно, он тоже должен быть уничтожен!