Си-бемоль

Аня вышла к ним: длинные волосы распущены по плечам. Виктор не помнил, чтобы она носила такую прическу при нем,– всегда видел ее с пучком на затылке. Что-то легкое, соблазнительно женственное было надето на ней. Что-то в ней изменилось, неуловимо и одновременно значимо. Может, оттого, что она перестала быть его женой и стала… женщиной. Может, расстояние, разделявшее их теперь, позволило увидеть ее. Разглядеть. Он сделал шаг вперед. Какой чертовски длинный коридор. Она все еще была далеко.

– Анюта, привет…

Она улыбнулась. Вежливо или ласково?..

– Это…– он пошарил рукой в пакете. – Ой!-

Укололся. Сбился с мысли. Разозлился.

– Вот. Это тебе.

Она протянула руки.

– Как мило. Кактус.

– Я…подожди…кактус, он с иголками, но он…живой. И он может цвести…

– Я поняла,– улыбнулась она одними губами, а в зеленых глазах светилось разочарование. – Спасибо.

Она поставила горшок на обувную полку рядом с детскими кроссовками.

– Витя, ты знаешь…

– Подожди, я еще не закончил. Кактус– в общем, это метафора… Это…

– Витя, сейчас не лучший момент. Дело в том, что…

– Я знаю… я пропустил все лучшие моменты, но я хочу сказать… кактус-это как бы я.

– Ну, конечно.

– А ты-солнце. Кактусу нужно солнце. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Вить, это неважно. Я тебе звонила, но ты не отвечал…

– Да нет же, это важно! Я тебе в любви объясняюсь, а ты…

– Дружок, пойди в комнату, поиграй,– нежно улыбнулась она сыну, тыкавшему ей в руку шприцем.

Все тем же голосом подтаявшего пломбира, но уже без улыбки, сказала:

– Я устала быть солнцем. Теперь я просто женщина. Я не люблю кактусы. И знаешь, что? За десять лет жизни со мной ты так и не узнал, что я не люблю кактусы.

– Анюта, я не то…

Он обернулся на щелчок дверного замка. Смерил взглядом крепко сбитого мужчину с волевым подбородком и наглыми глазами. Мужчина был одет в светлый пиджак.

– Не жарко?– выпалил первое, что пришло в голову, Виктор, сам стыдясь своего вздора.

– Приветствую,– серьезно произнес мужчина. – Малыш, это тебе,– и Виктору пришлось посторониться, пропуская бывшую жену в объятия чужого мужчины.

Она приняла коробочку с духами из его рук.

– Ой, мои любимые!

– День рождения сына– всегда заслуга мамы,– белоснежно оскалился нахал. – Я решил, что цветы все равно завянут, пока мы в отъезде.

– В отъезде?

Двое встрепенулись, словно Виктор зашел в чужую спальню.

– Я пыталась тебе сказать…

– Дядя Сережа! Пойдем! – Егор выскочил из комнаты и потащил нахала в гостиную.

– В каком отъезде?– прошипел Виктор, не теряя сына из поле зрения. Малыш усадил «пациента» в кресло.

– Откройте рот!

– Мы же идем в кафе Арлекин праздновать день рождения нашего сына. Так?– он с силой надавил на слово «нашего».

– Я тебе звонила… хотела сказать… Сережа купил билеты в…

– Сережа купил билеты? В день рождения нашего сына?

– Витя, успокойся. Билеты в Диснейлэнд. Париж. Понимаешь? Егор так счастлив.

– Счастлив? Правда?– он долго подыскивал слово. –Изменница,– наконец просипел он и, развернувшись на каблуках, подошел к сыну, сосредоточенно исследовавшему рот пациента.

– Так-так… Запустили Вы, батенька,– серьезно изрек Егор. –Придется сверлить.

– Друг, надо ехать. У нас же самолет. Давай отложим лечение.

– Если доктор сказал: «Надо лечить», значит– надо лечить! – отчетливо произнес мужской голос над ухом, а рука сжала челюсть железной хваткой.

– Егор, ассистент потребуется?

– Угу. Два кубика, пожалуйста.

– Есть,– и Виктор вдавил пластмассовый шприц с воображаемой анестезией в десну противника. Тот крякнул.

– Терпим. Как комарик укусил,– успокоил ассистент. И засадил шприц в верхнее небо. Нахал схватил его за запястье. Хватка была крепкая.

– Доктор, приступайте,– кивнул сыну Виктор. И пока тот работал безвредным оранжевым сверлом, Виктор наклонился к самому уху Сергея. Мочка у него была большая, очень хотелось за нее дернуть, от души так дернуть. Но сдержался.

– Еще раз так сделаешь, я тебе все зубы вылечу… без анестезии. Друг…

– Дружок, у тебя все лежит в чемодане?– раздался пломбирный женский голос. Дружок громко сопел, не отвечая, но через десять секунд объявил пациента здоровым и побежал в комнату.

Виктор прошел за ним, постаравшись не встречаться взглядом с бывшей женой. В комнате крепко обнял сына, пожелав счастливого пути.

– Папа, я бы очень хотел, чтобы ты тоже поехал, но мама сказала, у тебя много работы.

– Я бы тоже очень хотел с тобой поехать. Но врач– он же как пожарный, всегда на службе. Понимаешь?

– Я знаю,– серьезно кивнул сын. – Поэтому я хочу сейчас поехать в Диснейленд. Потому что когда буду врачом, не смогу никуда ездить.

Виктор крепко обнял сына, чувствуя в горле комок, перекрывший дыхание. Пересек коридор и вышел без слов. Только подхватил кактус с обувной полки. И так бежал широкими шагами, прижав колючее растение с крохотными цветами промеж иголок к груди.