Си-бемоль

Я положила руки ему на плечи и закрыла глаза. Легкий, ускользавший аромат его парфюма, нежные руки на моей талии… Мы танцевали под какой-то собственный ритм. Мои ладони вжимались в мягкие бугорки рельефной вязки его свитера. И даже закрыв глаза, я видела перед собой его руки– тонкие запястья, торчавшая косточка на правом; длинные, слегка шире в суставах, чем у основания, пальцы с широкими гладкими ногтями. Я очень хотела спросить его тогда, соблюдал ли он еще свой обет, но не спросила. Не хотелось портить волшебство того вечера. И я позволила фантазиям свободно течь сквозь мои опущенные веки. Я рисовала в воображении те пейзажи, что мы никогда не видели вместе; я делала его героем ненаписанных новелл; часть воображаемого оседала в воспоминаниях о реальном, и часть реальности потерялась под свежими мазками желаемого.

С окончанием вечеринки переместилась я, но унесла с собой наш танец. Отныне следы его пальцев на моей тени следовали за мной неизменно.

Однажды он позвонил рано утром. Слишком рано для обычного звонка. Он произнес одно слово.

– Приезжай,– сказал он.

Я глубоко вдохнула и выдохнула, лишь оказавшись в его объятьях.

– Привет, – сказал он, открывая дверь своей обыкновенной квартиры на третьем этаже.

И мой ответ утонул в его губах.

А позже, когда пришло время слов, ибо, как бы мы ни пытались остановить мгновение, оно неминуемо проходит, когда пришло время слов, я, желая избежать банальности, сказала:

– Прошу прощения, что заставила тебя нарушить обет.

Он посмотрел на меня.

– Извинения приняты,– сказал он, а я отчаянно пыталась догнать нежность в его глазах.

Удивительно, насколько весомее становятся слова, когда прочувствуешь их телом. Когда пытаешься выразить в словах то, что не имеет слова, сочетание букв приобретают почти сакральную значимость. Сколько раз встречалось мне выражение «распирать от счастья». Каким банальным шаблоном казалось оно мне. Но в тот день я впервые осознала его значение. И не было лучшего выражения, чтобы выразить то, что происходило со мной. Меня распирало от счастья. Я разбухала, полнилась, тонула в наводнении блаженства. Наверное, годовой запас гормонов, феромонов и всего того, что отвечало за положительные эмоции, выплеснулись в мою кровь тем утром. Я полнилась своим сумасшедшим счастьем и одновременно смотрела на него со стороны и уже заранее немного грустила, представляя неминуемый возврат в привычное. Когда качели, заброшенные в облака, упадут вниз и качнутся в обратную сторону. И момент наступил, и я спустилась с небес на землю, но все же… мое тело сохранило воспоминания о том дне, и они оказались сильнее горечи расставания. Счастье всегда сильнее. Ибо стремление любого человека– обретение счастья. После того утра Слава больше не звонил и не писал, а я не пыталась его найти. Просыпаясь утром, я весь день мечтала, как случайно встречу его… засыпая, ждала нового дня– новый шанс случайно встретить его. Не знаю, чем бы все это закончилось… если бы однажды я не встретила Тимура. Моего Тимура.

Четыре года спустя совершенно случайно, пролистывая театральные афиши, я увидела знакомое имя. Станислав Аронин. Выпускник театрального института.

Кто все эти люди?– Артисты,– сказал он тогда, и спустя четыре года я услышала нечто новое в его ответе. Там было…восхищение. Артист…

Тимур встречал меня на пороге. Мы долго стояли обнявшись, дыша в унисон. На нем был черный костюм с бабочкой, который он всегда надевал, когда играл в оркестре. Настоящий денди.

– Только пришел?

– Ага. Как спектакль?

– Хорошо.

– Тебе бы театральным критиком быть.

Я рассмеялась.

– Ты же знаешь, искусство теряет всю прелесть, если начать его пересказывать. Спектакли надо смотреть, а музыку– слушать. В антракте мы съели бутерброды и выпили шампанского.

– А говоришь, нечего рассказывать.

Пока переодевалась и снимала макияж, я поведала Тимуру о знакомстве с кавалером Виолетты.

– Из твоих слов– очень неприятный тип,– покачал головой Тимур. – К тому, же с кучей комплексов.

– Ну, да, этакий нигилист.

– Хм… как же тебе со мной повезло!

– Читаешь мои мысли!

– Да, я забыл тебе сказать…

– Что?

– Напрасно ты все это надела.

Он ловко освободил меня от всего, что мешало семейному союзу.

Уже заснув в объятиях любимого мужчины, я не слышала тоненький сигнал мобильного телефона.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ