Сибирский. Детектив. Бракованные

Пицца “Рио” работала круглосуточно и приняла журналистов как студенческое утро, немного отрешенно. Несколько любителей автопати ютились в углу, давно прикончив свой поздний ранний ужин. Миша оценил зачетность места, когда расплачивался за набитый фастфудом поднос. Не дойдя до столика, оператор опрокинул стакан местного пива и обещал Денису до съемок не употреблять. Вранье, конечно. Впрочем, первый рабочий день всегда был непредсказуем. Разработка, которую делал продюсер по телефону, редко соответствовала реальности и вначале надо было просто “поливать с рук”, то есть снимать все подряд без штатива, без разбора. Стиль расследования допускал и трясущуюся камеру, и видео с телефона, но профессионал умел делать красивую картинку и на бегу, и на скаку, и под шофе. Трезвость оператора Дениса не беспокоила, скорее его заботило, то что он может так поддать вечером, что не остановится к утру. А ведь второй день съемок был самым важным, начинается работа по сценарному плану, и сбой приведет к отсутствию необходимого видеоряда. А Денис спешил вернуться.

— Зачетно. Откуда знаешь место? И телочку, с который вел беседу в аэропорту? Был здесь?

— Я местный. Родился, учился…

— То-то я смотрю, шефа в командировку заслали. Обычно в такую глушь новичков тыркают. К родокам поедешь?

— Сначала работа.

— Понял. А телки знакомые?

— Работа.

Оператора не смущали односложные ответы и допрос он прервал, только чтобы прочитать сообщение. Писала продюсерша Маша, которая просила Мишаню не расспрашивать шефа о родителях. «У него там все сложно», — поясняла она. — «И не забудь наш уговор, мне нужны только факты».

Мишаня задумался о послании и, пребывая в тяжёлых мыслях, поверх плотного завтрака хлопнул молочный коктейль. Денис с ужасом представил, как в желудке коллеги пшеничная река сталкивается с молочной, и предложил двигать в гостиницу.

Окна номера выходили на белую пустыню. Русло реки, покрытое снегом, уходило зигзагами вдаль. За рекой тянулись пуховые поля и хвойный лес — заледеневший, застывший, бесконечный. Денис смотрел на эту красоту, обдумывая детали дела. «Если не муж, то кто?» — голова, привыкшая разгадывать преступные загадки, заработала. Версии стали проклевываться, как ростки. Но пока было рано мыслить логически, слишком мало фактов. Журналист прочел все материалы, загрузил данныев голову и доверил искать решение системам мозга.

Патрульная машина пулей неслась по заснеженной дороге. За рулем сидел полицейский боров. Он с заносами вписывался в повороты и, наконец, съехал с трассы. Машина очутилась на ровном, вычищенном асфальте поселка Апрель и поехала вдоль дворцов из красного кирпича. Все как на подбор стремились превзойти шиком своих рублевских коллег, но вкуса хватало далеко не всем. Они въехали во двор большого трехэтажного дома. Встать было негде.

— Похоже, все в сборе, — просипел боров.

— Вот и хорошо. Миша, заряжай аппарат. Картинку надо набрать помаксимуму. Фасадные не забудь.

— Ага, поливаем без разбору, флешек полно. А можете отъехать назад, открыть окно и по команде еще раз подъехать к дому, — обратился он к полицейскому.

Стекло опустилось. Миша достал камеру и начал снимать.

Архив /Эльвира и Василий/Конфликт/Файл 10002

Слеза с трудом стекала с щеки Эльвиры. Бугорки-трещинки от псориаза создавали препятствия, и каплям приходилось преодолевать витиеватый путь, прежде чем упасть. Слезинки слетали на голубой пуховик и оставались на нем мокрым пятнышком. Застеленные стеклянной пеленой глаза глядели куда-то далеко в конец аллеи, которая тянулась вдоль всей улицы Кирова. Ноги еле волочились. Сумка болталась где-то возле сапог, а руки повисли словно у орангутанга. Эльвира добрела до ближайшей лавочки и плюхнулась на нее. Сумка упала между ног и освободила руки. Локти она положила на колени, а ладони подставила под лоб. Почти полчаса она тупила в замерзший тротуар. Трещинки во льду под ногами засасывали ее вглубь своих переживаний. «Позвонить, — промелькнуло в ее голове. Она достала телефон из сумки и начала листать записную книгу. Остановилась на абоненте “Ма” и нажала на кнопку. — Нет, только не матери, — отбой. Абонент Катька даже загудел, но Эльвира сбросила и этот вызов. — Эта всем растрезвонит, — мысли продолжали искать спасательный круг, но разум подсказывал, что смысла сопротивляться больше нет. Выдохнув глубоко три раза, как учили на курсах йоги, она поднялась, но задницу предательски вновь прибило к лавке. — Да что же это за такое, за что мне все это», — плотину прорвало.

Она еще раз попыталась скомкаться внутрь, но слезы по-прежнему вытекали наружу. Волевым усилием девушка подскочила вместе с сумкой. Через три шага нога подвернулась, и Эльвира завалилась набок. Она кое-как оторвала сломанный болтающийся каблук, поднялась и заковыляла домой.