Сиделка

Толчки были мощными, резкими, почти болезненными. Плечи мужчины ритмично ходили под моими руками, влажная кожа блестела в тусклом свете ара. Я замечала все это краем сознания, почти машинально. Меня несло куда-то, мысли путались, пружина внутри сжималась все сильнее.

— Кэти.

Хриплый шепот сводил с ума.

— Кэтрин.

Движения стали быстрее, ощущения — острее, почти на грани, кровь забурлила… Горн гортанно застонал, и этот стон словно сорвал внутри последнюю сдерживающую плотину. Я вскрикнула и потерялась в сокрушительном, как океанская волна, оргазме.

В себя пришла только спустя несколько минут. Тело казалось невесомым. В мыслях был полный штиль. Душа пела от счастья.

Я повернула голову и наткнулась на внимательный взгляд серых глаз.

— Ты прекрасна, Кэти, — тихо сказал Горн. — Удивительна и прекрасна…

Он провел ладонью по моей шее, спустился к груди, захватил сосок и принялся перекатывать его между пальцами. Дыхание снова сбилось.

— Такая страстная и чувственная, а так долго притворялась ледышкой.

— Дерек, — еле слышно простонала я, закрывая глаза.

Руки исчезли, им на смену пришли губы.

— Дерек…

Искусный язык заставлял меня стонать все громче.

— Вот так, Кэти. Вот так, — тихо шептал Горн, раздвигая мои ноги.

Тяжесть вторжения заставила закусить губу. Терпкое наслаждение снова подхватило тело и унесло его в быструю, ненасытную скачку. Знакомый жар набирал обороты, обещая скорую разрядку. Рес! Нет. Я не собиралась безвольно отдаваться мужчине! Если уж мне выпала одна единственная ночь, я должна была взять от нее все.

Я выскользнула из крепких рук, опрокинула Горна на спину, устроилась сверху и отпустила себя. Бедра двигались, подчиняясь размеренному ритму, горячая пружина внутри сжималась все туже, грудь потяжелела. Горн, словно почувствовав, подставил ладони и сжал пальцами изнывающие соски. От остроты ощущений я вскрикнула, а граф еле слышно застонал и впился в мои губы.

Я потерялась в хаосе движений, чувств, эмоций. Распласталась под шквалом обрушившегося оргазма. Рассыпалась на части, забывая себя и теряя остатки благоразумия.

Ночь… Она оказалась такой длинной. И такой короткой. Ее безумие невозможно было передать словами. Чувства и эмоции — тоже.

Как же это сладко — принадлежать любимому мужчине. И как горько осознавать, что ты для него — никто.

Рассвет застал нас в постели, обессиленных и утомленных.

— Мне пора, милорд, — тихо сказала я, наблюдая, как первые робкие лучи скользят по лицу графа. Мне хотелось запомнить его таким — расслабленным, умиротворенным, спокойным.

— Побудь еще немного.

Горн притянул меня к себе на грудь. Он ласково гладил мои волосы, и мне хотелось, чтобы время остановилось. Чтобы серый рассвет за окном замер и не спешил оповещать мир о новом дне.

— Кэти.

Нежные губы коснулись ушка.

— Ночь закончилась, милорд.

Из груди вырвался предательский вздох.

— У нас впереди еще много таких ночей, — шепнул Горн.

— Нет, милорд.

— Что значит — нет?

— Вы просили меня всего об одной, и я выполнила вашу просьбу.

Я поднялась и подхватила с пола одежду.

— О чем ты, Кейт?

— Продолжения не будет, милорд. Я дала вам то, чего вы хотели. Помните, вы сказали — подари мне единственную ночь? Она была вашей, милорд. Надеюсь, теперь вы оставите меня в покое.

Я говорила, и сама пыталась поверить в то, что говорю. Жизнь все решила за нас. Горн скоро женится, а я… А я его забуду. Переболею и выкину из сердца. Обязательно. Тер Гердин прав. Мы с Фредериком Горном никогда не будем вместе, и чем скорее я признаю этот факт, тем быстрее смогу вернуться к своей прежней жизни.

— О чем ты говоришь, Кейт?

Граф одним движением поднялся с постели и оказался рядом. Его пальцы приподняли мой подбородок, вынуждая встретиться с внимательным взглядом.

— Кэти?

В прозрачных глазах мелькнуло понимание.

— Значит, ты просто решила кинуть мне подачку? — резко спросил Горн. — Отвязаться?

Серый лед затопила чернота, поглощая радужку без остатка.

— Не люблю брать чужое, — тихо сказала в ответ.

— При чем тут это?

— Откройте портал, милорд.

Я твердо посмотрела на графа.

— Мне нужно к больным.

Горн скрипнул зубами.

— Каррасас! Ты просто невыносима.

— Согласна, милорд. Так вы откроете портал или мне добираться на поезде?

— Рес!

Горн щелкнул пальцами, и посреди спальни появилась зыбкая дымка.

— Прощайте, милорд, — тихо сказала я, ступая в колышущееся марево телепорта.

* * *

В моей комнатке горела ночная лампа. Ее тусклый свет смешивался с серой хмарью, проникающей из окна, и оседал на предметах обстановки, придавая им какой-то ненастоящий вид. Узкий шкаф выглядел простым сколоченным из грубых досок ящиком, кисти скатерти, свисающей со стола, казались мягкими кошачьими хвостиками, тень от гнутого стула падала на пол причудливым узором, в котором можно было узнать то ли кочергу, то ли метлу. Но не это вызвало мой интерес. На кровати, застеленной стеганым покрывалом, прислонившись спиной к стене, спал Каллеман.