Сидящее в нас. Книга третья

 – Решили, будто нашли способ прикончить демонов, – презрительно проворчал Саяд и сплюнул.

– Нас? – округлила прекрасные глаза Ютелия. – С какой стати?

– Конечно, нас, – на диво безмятежно мурлыкнула Илалия, покачиваясь с носка на пятку. – Не будь дурой.  Нас хотят заморить голодом.

Висевшее над её головой толстое щупальце БАЦ солидно кивнуло. И обратило безглазую морду на Двуликого, дескать, он точно знает, что делать.

– А вы чего, и вправду демоны? – безо всякого страха подкрался к пришельцам молодой высокий парень, так густо усеянный пылью, что казался ожившей статуей.

– Ты чего, ослеп? – донеслось из полумрака с характерным северным акцентом. – Двуликие пожаловали. Не нашенских демонов, а тутошних. Которые огненные.

Тут Каюри озарило, отчего эти люди не паникуют, бегая и вопя на все лады, а преспокойно беседуют с гостями. Для северян Двуликие не в диковинку – там у них это добро не переводится столетиями. И уж тем более, не наводит страх. Зато наводит на мысль, что Двуликим по силам справиться с любой проблемой. Так чего напрасно глотки драть?

Видимо, Каймат пришёл к тем же выводам. Он задумчиво повёл головой и вдруг спросил у застывшего столбом стража:

– Чахдур из рода Улиши здесь?

– Чего? – вздрогнул тот, оторванный от каких-то скорбных мыслей, и растерянно пробубнил: – Это который суабаларец? Борзый такой?

– Может и борзый, – хмыкнул Каймат. – Так он здесь?

– А чего тебе от него надо? – предерзостно вопросило из темноты.

– Это ты? – воочию убедился Двуликий, что брат его женщины действительно борзоват.

– Ну, я, – чуть приблизился голос. – Чего надо?

– Мне ничего, – бесстрастно поведал Каймат. – А вот сестра тебя обыскалась. Притащила нас за тобой аж с того края света.

– Какая сестра? – щурясь на свет, неспешно вылез из темноты невысокий крепкий мужчина с восхитительно острым взглядом.

И с таким же восхитительным кровоподтёком на пол лица. Каюри впилась в него взглядом. Все её страхи обмануться, обознаться мигом развеялись: брат был копией их мерзкого отца.

– Чахдур! – сдавленно окликнула она этого совершенно чужого ей, но такого родного мужчину.

Он повернул к ней голову. И весь напружинился, впившись взглядом в пару витающих над Двуликой огненных удавов.

– Чахдур, – даже обиделась она, что рядом с демонами её просто-напросто не замечают. – Я Каюри. Ты помнишь меня?

– Каюри? – встрепенулся брат, мигом позабыв и про демонов, и про всё остальное. – Правда, что ли? Пчёлка, это ты? – неуверенно шагнул он к совершенно непонятной девице, из которой произрастает нечисть.

– Пчёлка! – чуть ли не завизжала она, вцепившись в руку Каймата и затеребив её. – Ты слышал?! Это он! Это меня так называли в детстве! Я же помню!

– А я не глухой, – почти мягко оповестил её Каймат, стряхивая с руки восторженную припадочную. – Раз помнишь, значит, точно он.

– Каюри, – почти жалобно проблеял сильный мужчина, явно умевший постоять за себя. – Пчёлка… Да как же…

Она повисла на шее брата – сама не поняла, что подтолкнуло. Хотя…

Что ж тут непонятного? Новое чувство ни в чём не уступало тому, что толкало её к Каймату. Другое, но такое же сильное, ясное и огромное, как весь мир.

– Пчёлка моя, – неловко обнимал её Чахдур, задыхаясь и не веря, что это с ним произошло. – Пчёлка… Да, как же ты…

Часть 2. Глава 12

– Не мошенничай, – сухо бросил Лис, требовательно вытянув над столиком руку. – Давай, выкладывай.

Играющая с ним в таллы Нанти состроила непонимающие глазки. И трогательно затрепетала длинными рыжими ресницами. Если и существует в мире подлинная невинность, сейчас она сидела напротив. Почтенный Ашбек внимательно посмотрел в эти прекрасные изумрудные очи, где не растворилось и горсточки стыда. Затем удовлетворённо кивнул и отодвинулся от стола вместе с креслом. Жирней намёка не сыскать: или не жульничай, или…

Рыжеволосая Двуликая упёрлась, безмолвно уставившись на расчерченную доску. Там в крайне невыгодной для неё комбинации расположились круглые резные фишки двух цветов. Будь фишки живыми, сегодня получили бы невероятно выгодное для себя предложение всего лишь за невинную перетасовку парочки из них. А ещё лучше, пары парочек.

Лис плотней запахнул куртку. Поддёрнул полы длиннющего халата на меху, в который кутался днём и ночью по причине наступления осени. Северной осени, что переплюнула южную зиму, обскакав её со всех сторон: промозглая слякоть, непрекращающаяся слякоть, непереносимая слякоть и собачий холод.

Трёхликий поднялся. Нанти горестно вздохнула – безжалостный мужлан преспокойно направился к двери, кутаясь в халат.

– Ой, нашла! – радостно проорала ему в спину Нанти, сдавшись несносному врагу скрепя сердце.

Лис не обернулся и не сбавил шаг.

– Я больше не буду! – с неподражаемой искренностью в голосе заверила его шельмовка.

Лис остановился и обернулся. Оглядел пропавшую с доски чёрную фишку на белоснежной ладошке и заявил: