Сидящее в нас. Книга третья

– Неужели и в лесу заставы? – задумчиво расспрашивал северянок Лис, продираясь с ними сквозь чащу. – Я-то привычно думал, что они только на дорогах. Ну, ещё на лесных тропах.

– То-то и оно, что сплошь окружают, – поясняла Стутти, семеня бок о бок с ним. – Прям вырубают просеки вкруг деревни. Да с поваленных стволов завалы ладят. Сами в дозор встают так, чтоб видеть друг дружку. И, понятное дело, свой кусок завала. Там у них мышь не проскочит. Ведают, что та мышь с собой из заразной деревни вынесет. Такое бывало – аж оторопь берёт, как припомнишь. А ты, Лис, слышь, не ходил бы с нами, – сердобольно заметила она. – Это нас никакая лихоманка не берёт. А ты ж у нас, как есть, человече. Подцепишь эту дрянь, мы себе сроду не простим. Аки вон тебе сынишку вскорости принесёт.

– Вы же туда не ради любопытства лезет, – пыхтя от быстрой ходьбы по шубе подлеска, в которой с хрустом вязли ноги, спокойно возражал ей почтенный Ашбек. – Надеетесь воспользоваться умением малышки победить заразу. О способности Лиат в этом деле мне ничего не известно. А вот о том, что у нас нет лиловицы, знают все. Кстати, в Империи та же беда, что и у вас. Отсюда вывод: Челия сказала правду. Врать она не умеет. А придумать такое не способна. 

– Чего это не способна? – обиделась сидящая на его плечах демонюшка. – Я так способна, что ты не видел как. Я даже сказку однажды придумала. Про это. Как его… Потом вспомню.

– О чём и речь, – подытожил Лис.

– То-то же, – нравоучительно поддакнула Челия, не уловив смысла его вывода. – Я здоровская придумщица.

– А ты? – тихонько поинтересовалась Таюли у Нанти.

Они чуть обогнали остальных – отличная возможность воспользоваться хотя бы сиюминутным уединением.

– Ты о чём? – буркнула Рыжая, демонстративно глядя перед собой.

– Не надо, – поморщилась Таюли. – Раз уж не сумела удержать свои мысли при себе, договаривай.

– С какой стати? – упёрлась Нанти. – Ты что мне, родная мать?

– Я тебе Трёхликая, – жёстко напомнила Таюли. – Могу помочь, могу и помешать.

– Поможешь? – сдалась Двуликая, так и не повернув к ней головы.

– А ты уверена, что это никак на тебе не отразится? Что у тебя не будет неприятностей.

– Это с Раанами, что ли? – пренебрежительно усмехнулась Нанти. – Да, сколь их душеньке угодно. Я за них не держусь. А они за меня очень даже. Ты сама-то понимаешь, чем обладаешь? Сейчас, когда узнала такое.

– Понимаю, – вздохнула Таюли. – И, конечно, не смогу просто закрыть на это глаза. Как откажешь, когда столько людей умирает.

– Во-во, – напирала Рыжая. – Никак не откажешь. И что? Хочешь, чтобы всё это обрушилось на твою разъединственную башку? Тебя не поплющит от этакой заботы? О целом-то Лонтферде. И помощница тебе без надобности?

– Поплющит-поплющит! – завопила за спиной Челия. – Она уже хочет!

– Чего хочет? – тотчас осведомилась Стутти.

– Не скажу, – быстренько нашлась болтливая демонюшка, увидав сжатый в её честь кулак Таюли. – Я вам не какая-то ябеда. И вовсе не подслушивала, – обиделась она. – Это ЗУ паскуда вечно всё слышит. А я нечаянно.

Таюли не присоединилась к хору заверений по поводу того, какая она у них замечательная девочка с невероятно замечательным демоном. Она пыталась представить, во что теперь превратится её жизнь. Хотя, и в крепости сиднем сидеть – тоже невелика радость. А тут настоящее серьёзное дело: не то, что жить ради одного лишь ожидания Дэграна из океана. Диамель вон живёт ради целой страны, а Трёхликая чем хуже? Работать надо, а то стыдно людям в глаза смотреть.

Глава 26

До деревни внучки Нанти добирались, казалось, целую вечность. Наконец, набрели на первую заставу у только нарождающегося жиденького вала из поваленных деревьев. Значит, лиловица объявилась именно тут – как бы Рыжая не надеялась на обратное.

Кругом вовсю кипела работа. Просека между валом и лесом уже вполне сгодилась бы для прокладки дороги. Зрелые мужики валили деревья: стук топоров слился в единый трескучий гул. Женщины, подростки и даже старики волокли огромные стволы к валу.

Невдалеке пылали три костра, над которыми висели парящие котлы. Работников, сбежавшихся сюда из всех окрестных деревень, хуторов и даже из ближайшего городка, нужно было сытно кормить. Люди трудились на износ. Люди защищали свои далёкие дома. Люди торопились, не считаясь со временем и силами.

И не только крестьяне с мастеровыми. К своему удивлению Таюли заметила тучного седовласого мужчину в дорогой шёлковой рубахе и сапогах всем на зависть. Тот вовсе не указывал, кому что делать, взирая на лесорубов с коня. Скинув куртку и безжалостно закатав рукава с богатой вышивкой, самолично махал топором – в холодном осеннем воздухе от него валил пар. Лицо раскраснелось, и казалось, его вот-вот хватит удар. Рядом трудилась пара молодцев, схожих с ним лицами: видать, сыновья. Тоже богато одетые и так же бестрепетно отдающие силы на борьбу с извечным смертельным врагом.