Сидящее в нас. Книга вторая

Надеюсь – мысленно буркнула Ринда. Только это ей и оставалось. Нет, решимости прикончить врага у неё хоть отбавляй. А вот навыков кот наплакал. Тут она целиком и полностью уповает на умения девушки с недостижимых островов, где обитает загадочное племя Ных. Где на свет народилась и выросла Аки-Ри-То-Буа-Ных: Аки – священный воин храма богини Буа.

Как воительница попала на тот плотик, с которого её сняли, и в каком месте она священная – Ринда никогда не спрашивала. Вот чуяла, что первым же неуместным вопросом она порушит их доверительную дружбу навсегда. Аки же вообще не заикалась о своей прошлой жизни. Лишь изредка вытаскивала из-под рубахи амулет-раковинку: невероятно красивую и блестящую. Смотрела на неё мрачным взглядом, будто чем-то недовольна, и запихивала толстый кожаный ремешок с амулетом обратно.

Всё воинское снаряжение Аки состояло из обычных холщёвых штанов да короткой рубахи: чёрных и ладно сшитых собственноручно. А ещё примитивных мягких поршней, узкого ремня, широких кожаных наручей и узкого длинного платка – всё черней ночи и сделано добротно.

Вот в таком-то скромном виде священный воин храма богини Буа и предстал перед своей подругой, пока та облачалась в куртейку. Если бы не наручи, набитые мелким смертоносным железом, и плотно обмотавший голову плат – одни глаза-бусины наружу – Аки можно было принять за обычного пастушка. Обычного, но слабого на головушку: облюбовал тёмные цвета, будто какой-то злой волхв из сказки, и не сообразил, что может получить по загривку от суеверного деревенского люда.

Ринда оглядела Аки. Чёрные бусины Аки прокатились по Ринде с ног до головы. Та присела, и священный воин умело замотал голову подруги в такой же плат, как у себя.

– Я и сама спрлавлюсь, – в последний раз предложила сердобольная Аки. – Ты не умеешь. Всё дело испорлтишь.

– Я тоже справлюсь, – упрямо возразила Ринда. – Мне это нужно. А то сердце никогда не успокоится.

Аки безразлично пожала плечами. Люди Ных не знают личной мести – только месть оскорблённых богов. Но подруге надо, значит, надо.

Ещё раз проверив, надёжно ли задвинут засов, они вошли в маленькую умывальню, присоседившуюся к светлице. Тут в одном из углов Ринда сдвинула в сторону резной столик из кости морского зверя: с виду массивный, а на деле гораздо легче. Они подцепили и подняли узкую короткую сосновую половицу, вторую, третью. Сунули головы в образовавший лаз, осмотрели такую же тёмную умывальню нижних покоев. Ринда не зря поселилась в светёлке матери: знала про эту хитрость. Как и то, что под ней покои почившего князя, куда никто не захаживал: накрепко заперто в ожидании нового хозяина. Так что застукать их тут не должны.

Аки сиганула вниз ловкой кошкой. Ринда легла пузом на пол и сползла осторожно, повисла на руках и лишь потом спрыгнула. Огляделись, подошли к окошку, приоткрыли, украдкой выглянули на двор.

На боевом ходу стены напротив их оконца прохлаждался один единственный дозорный. Ещё облачаясь, Аки то и дело поглядывала за ним: мужика явно тяготило торчать в стороне от гулянки, устроенной воеводой для дружины. Он то и дело спускался со стены, дабы чуток «приобщиться». Но возвращался на пост с похвальной добросовестностью и заметно помягчевшими членами. В конце концов, вернувшись в очередной раз, оболдуй присел, прислонившись к брустверу, и захрапел. Как раз вовремя, когда приспело время выбираться наружу.

Аки сняла с плеча вычерненную верёвку с навязанными на ней узлами, дабы сподручней залезать туда, куда не зовут для всяких сомнительных делишек. Ринда натянула пресловутые ежовые рукавицы – тонкие перчатки из шкуры шипастой ящерицы, дабы руки не скользили. Одна за другой петли веревки исчезали за окном, приглашая прогуляться по ночной прохладе. Две завзятые нарушительницы всех мыслимых запретов спустились на двор, никем не замеченные.

Аки закрепила верёвку, дабы не болталась, привлекая внимание – Ринде бы и в голову не пришло – и две лазутчицы направились в сторону одного из гостевых теремов. Скользя от стены до стены неуловимыми тенями. Прислушиваясь и оглядываясь. Аки многому научила подругу за время, проведённое в скиту. До самого священного воителя Ринде, понятно, как до звёзд небесных, но и она в грязь лицом не ударила. Справилась.

В гостевой терем, где у Торсела имелись собственные покои, пробрались легче лёгкого. Хотя в парадной горнице первого уровня привольно расселись несколько поместников, продолжая пировать тесным кружком. Надрались неугомонные до полной упоительности души и оплыва телес, однако всё никак не могли угомониться. Языками еле ворочали, как чахлые однорукие гребцы на речных ладьях. Да таращились друг на дружку слипающимися от переизбытка гульбы глазами.

Ринда слегка растерялась, прикидывая, сколько времени понадобится, чтобы превратить горницу в дровяной сарай с пьяными в дымину храпящими брёвнами. Как иначе пробраться мимо них, если Торсел не присоединился к пирующим? Или его не присоединили, низвергнув с высоты прежнего положения. Гулять куда-то в иное место поганца тоже не пригласят: побрезгуют.