Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

После октября 1917 года Орлов умудрился устроиться в Петроградскую ЧК под именем поляка Болеслава Орлинского и вскоре был назначен на солидную должность — председателя Центральной уголовной комиссии. Любопытно, что в качестве начальника-чекиста он встречался и с Дзержинским, который его сразу же узнал и вызвал к себе. Орлов так описывал эту встречу: «— Вы Орлов? — спокойно спросил меня самый могущественный человек Советской России. Выражение его лица при этом нисколько не изменилось.

— Да, я Орлов.

Дзержинский протянул мне руку:

— Это очень хорошо, Орлов, что вы сейчас на нашей стороне. Нам нужны такие квалифицированные юристы, как вы. Если вам когда-нибудь что-то понадобится, обращайтесь прямо ко мне в Москву. А сейчас прошу извинить меня, я очень спешу. Я только хотел убедиться, что я не ошибся. До свидания».

Работая в ЧК, Орлов передавал важные сведения как разведчикам стран Антанты, так и белым. Он смог организовать канал для переброски офицеров из Петрограда в армию Деникина. Тогда же он начал составлять картотеку на видных большевиков — с фотографиями и различным, как бы теперь сказали, компроматом.

Но как же с подобной биографией Орлов смог проникнуть в ЧК? Существует весьма интересная версия — о том, что, став военруком Высшего военного совета, его рекомендовал туда под чужой фамилией Михаил Бонч-Бруевич. Разумеется, рекомендация такого человека дорогого стоила, и «товарища Орлинского» особо проверять не стали.

А потом, возможно, Бонч-Бруевич свел своего старого знакомого Орлова с Рейли. Если так, то роль родного брата ближайшего соратника Ленина и «первого генерала, перешедшего на сторону советской власти» в событиях весны-лета 1918 года предстает в несколько другом ракурсе. Возможно, он сам играл в какую-то другую игру.

Кстати, в своей книге Бонч-Бруевич писал, что вскоре Рейли исчез из Петрограда, а в Москве «ко мне он уже не заходил, и о преступной деятельности его я узнал лишь из дела английского консула Локкарта, организовавшего вместе с лжесапером заговор против Советского правительства». Это, мягко говоря, не совсем так, а грубо выражаясь — вранье. Бонч-Бруевич в Москве не раз встречался с Рейли, и эти встречи в какой-то степени помогают понять смысл той игры, в которой, вероятно, участвовал бывший генерал вместе с Орловым и Рейли (а возможно, и с другими британскими агентами).

В каком-то смысле весной 1918 года Рейли и Орлов были коллегами. Они оба оказались во враждебном им лагере и оба выполняли разведывательную работу. Их знакомство перешло в дружбу. Не случайно Орлов называл Рейли «отличным парнем» и «моим великим другом».

В апреле 2012 года вологодские газеты сообщили, что в одном из домов, где в 1918 году жили иностранные дипломаты (а сейчас там Музей дипломатического корпуса), был действительно найден клад. Во время ремонта в стене одной из комнат дома, которая тогда использовалась как туалет, обнаружили тайник, а в них — пачку банкнот того времени. Директор музея Александр Быков тогда предположил, что эта находка может быть связана с Рейли, который несколько раз бывал в Вологде в 1918 году и сделал в городе несколько тайников, где по частям оставил немалую сумму для нужд заговора против большевиков. В доме, где сейчас располагается музей, Рейли тоже был, поскольку тогда все посольства, включая британскую миссию, какое-то время располагались здесь. Так что Рейли мог устроить тайник в туалете, который почти сто лет оставался нераскрытым. Ну и еще одна занимательная подробность этой истории. Клад состоял из банкнот царского образца, но напечатанных уже после Октябрьской революции. «Николаевские» деньги и после свержения самодержавия пользовались большой популярностью у населения и считались одним из самых «твердых» видов ходивших по России валют. Большевики были вынуждены считаться с этим, поэтому и печатали их.

Как говорил впоследствии Рейли, именно из Вологды в начале мая 1918 года он отправился в Москву, где пробыл почти до середины сентября. Это был один из самых бурных и опасных периодов его биографии. Во многом благодаря своей деятельности в советской столице весной и летом 1918 года Рейли и приобрел ореол «суперагента». Да и сам он отзывался о тех планах, которые пытался осуществить в это время, весьма пафосно: «Успех этого плана изменил бы историю мира» и «Я чуть было не стал повелителем России».

«Планов громадье», как выразился бы классик советской поэзии.

«Наглый господин» в Москве

Рейли появился в Москве 7 мая 1918 года. «Было жарко. Бульвар купался в солнечных лучах. Непонятно, как солнце могло так сиять, а мир продолжать свое прежнее существование, когда в Москве происходили такие страшные вещи. Неужели небо равнодушно? Неужели солнце не меркнет, взирая на человеческие преступления?» — вспоминал он позже.